Дмитрий Гражданкин
Будущее веб-дизайна и фотографии: английский язык и искусственный интеллект в творческих профессиях

Андрей Твити: Дима, привет. Рад тебя видеть! Давай начнем издалека. Мы знаем друг друга довольно давно, у тебя сейчас в активном составе три действующие компании, но начинал ты, насколько я помню, не с них, а со студии веб-дизайна. Языковой центр BigAppleSchool был одним из твоих заказчиков. Первую версию нашего сайта делала твоя студия, и, насколько я помню, логотип BigAppleSchool — это твоих рук дело, то есть нарисовал его лично ты.

Дмитрий Гражданкин: Да, я напомню, как это было. Мы взялись за проект, ребята сделали несколько вариантов, но все они были неподходящими. Тогда на студии еще был Данила, он работает с тобой до сих пор.

Андрей Твити: Да, это наш дизайнер. Я помню, что вы предлагали логотип в виде яблока на черепахе. Я так понимаю, это нужно было в качестве референса?

Дмитрий Гражданкин: Да, на самом деле это были попытки сделать различные варианты. Идея была в том, что мы в студии делали очень быстрые эскизы, не ставя перед собой цель сразу нарисовать готовый логотип. Мы воплощали даже самые бредовые идеи, чтобы в них проявилась главная мысль, я думаю, что сейчас уже так никто не делает.

Андрей Твити: Почему же, например, у Артемия Лебедева Николай Иронов так делает — это нейросеть.

Дмитрий Гражданкин: Да, сейчас нейросеть позволяет генерировать идеи, и в этом, конечно, есть много плюсов: ты можешь ей что-то «скормить», и она сама придумает. Раньше это могли делать только люди — мы рисовали карандашами на бумаге, не уходя в технологии и не пытаясь сразу создать что-то красивое. Таким образом, получались достойные варианты, и многие проекты до сих пор используют наши логотипы еще с 2013 года.

Андрей Твити: Наш логотип был раньше, мы открылись в 2010 году и, соответственно, логотип ты рисовал еще в 2010.

Дмитрий Гражданкин: Это, кстати, было такое интересное время, когда мы много чего делали. Первая версия сайта, которую мы вам нарисовали, если ты помнишь, очень сильно изменилась. Тебе что-то вновь не понравилось, произошел очередной конфликт, мне пришлось подключиться, и в итоге мы пришли к тому стилю, который у вас используется в данный момент.

Андрей Твити: Да, но мы планируем поменять его в ближайшее время, так как тренды меняются и наш flat design (рус. плоский дизайн) уже начинает немного устаревать, так что пора его обновить. Поэтому мы с тем же самым Данилой продолжаем работу над улучшением сайта.

Дмитрий Гражданкин: Да и наша с тобой история тоже давняя, многое произошло за это время, и у меня уже нет студии. 😁

Андрей Твити: Куда она делась?

Дмитрий Гражданкин: Я продал ее в июне 2021 года. На самом деле, проектная работа очень развивает специалиста. Сотрудники, которые ушли куда-то после студии, получили профессиональный «толчок» именно благодаря проектной работе. Студия — это очень интересно, но для меня оказалось так, что я не увидел конечной цели, поэтому не получилось обернуть это во что-то большее.

Андрей Твити: Слушай, вы работали на протяжении одиннадцати лет, с 2010 по 2021 год так или иначе что-то делали, функционировали…

Дмитрий Гражданкин: Да, на самом деле, все было довольно хорошо, но мне не удалось реализовать управленческие решения, когда я мог бы полностью освободиться от рутины руководства студией. Хотя уже с 2016 года я был отдален непосредственно от операционного управления, в 2020 мне вновь пришлось вернуться в кресло руководителя.

Ситуация сложилась так, что нам пришлось переместиться из офиса в онлайн. Это создало очень много хаоса, и было очень тяжело управлять коллективом из пятнадцати человек, потому что нужно было быть постоянно на созвонах. В офисе мы были командой, тогда управление шло намного проще: ты пришел, посмотрел, кто и что делает, с кем-то там поругался, еще что-то…

Андрей Твити: Конструктивно обсудил! И, кстати говоря, твоя студия так и называлась: «Конструктивные решения».

Слушай, вот пока ты говорил, у меня в голове сразу возникла мысль, что действительно в 2020 году, в период коронавируса, всех принудительно отправляли на удалёнку, крупные компании в том числе. А сейчас идёт обратный тренд, то есть, наоборот, всех пытаются вернуть в офисы, может быть, не на 100%, но на какой-то гибридный формат: три дня в неделю в офисе, два дня в удалённом режиме и т.д.

В этом действительно что-то есть, потому что для развития, в творческих профессиях, людям нужно «соприкасаться» друг с другом. Не просто созвонились — поговорили, а, как ты сказал, нужно «поругаться», обсудить что-то… Вот знаешь, беседы такие кулуарные: шёл мимо, увидел, что делает коллега, глазом «зацепился», обсудили и раз — возникла новая идея! Особенно в творческих коллективах, типа дизайн-студий и прочего продакшена, когда вы работаете над каким-то продуктом вместе, очень важно быть в постоянном контакте, а не так, что все в разных часовых поясах и никак не взаимодействуют друг с другом, кроме как на одном созвоне в неделю.

Андрей Твити: У меня к тебе есть ещё один вопрос: за это время вы, абсолютно точно, поработали с множеством различных компаний и сделали кучу разных проектов. Можешь ли ты назвать какие-нибудь интересные проекты, которые вышли из «Конструктивных решений»?

Дмитрий Гражданкин: Ну, мы много чего делали… Например, делали сайты для кинотеатра «Победа» и ресторана New York Pizza (прим. ред.: на данный момент дизайн сайтов отличается от оригинала, разработанного студией), интернет-магазин доставки «Вот такие пироги».

Андрей Твити: Это все наши, новосибирские компании?

Дмитрий Гражданкин: Да, это местные. А если вспоминать большие проекты, то, например, сервис бронирования отелей 101Hotels, который вошел в 2022 году в топ-три сервисов по России. Мы для них делали дизайн (прим. ред.: на данный момент дизайн отличается от первоначального). Также мы делали Hotels.ru — это тоже сервис по бронированию отелей из Санкт-Петербурга. На самом деле, очень много было проектов. Я так даже и не могу вспомнить.

Андрей Твити: Ты сказал, что вы в студии делали сервисы по бронированию отелей, а сейчас у тебя самого есть агрегатор бронирования туров «Виасан». В какой момент пришла идея создать собственный сервис? Ты понял, как работает эта сфера во время работы над проектами заказчиков и решил запустить свой агрегатор, или как это вышло?

Дмитрий Гражданкин: Эта история очень давняя, она началась ещё до студии. В 2009 году я работал арт-директором в достаточно большой студии, которая называлась Royal City. У меня в подчинении было порядка двадцати человек. Там была немного другая структура относительно текущих студий. Так сложилось, что я управлял и разработкой, и дизайном, и всем-всем. В этот момент мы как раз запустили проект, который назывался Hotelslobby.com. Фактически это был один из первых проектов по бронированию отелей в России. У нас был штат людей, которые заключали прямые договоры с гостиницами, а мы уже предоставляли возможность забронировать номера через наш сервис.

Андрей Твити: Только по России?

Дмитрий Гражданкин: Да, это была только Россия. Мы видели Booking.com, в котором была очень маленькая база по России, и понимали, что в нашей стране это тоже востребовано. Так появилась глобальная идея: сделать проект, чтобы потом эту базу интегрировать в Booking.

Андрей Твити: Продать, получается?

Дмитрий Гражданкин: Мы просто хотели развивать проект. Это был 2009 или 2010 год, другая культура. Состояние бизнес-процессов, понимание, как устроена разработка, тогда и сейчас — это просто небо и земля. Мы делали, исходя из собственных умозаключений о том, как нужно было делать.

И вот, Hotel Lobby получился очень интересным проектом. Пошли брони, в какой-то момент мы даже выходили на сто броней в день — это очень много. Всё шло хорошо. Были сложности во взаимодействии с гостиницами, потому что они не хотели платить комиссию. Обстоятельства так повернулись, что проект закрылся, но идеи остались. Именно там я заразился идеей сделать какой-то свой проект. Это изначально мне понравилось, ведь тебе не нужно с кем-то что-то согласовывать, преодолевать, переубеждать и так далее. Например, мы делали сайт зоопарка, встречались с Ростиславом Шило. Это были целые эпохи согласования всех вариантов (прим. ред.: на данный момент у Новосибирского зоопарка новый сайт, разработанный другой студией).

Дмитрий Гражданкин: Ещё мы делали сайт аэропорта Толмачёво. Это давние проекты, они растянулись во времени, и я не особо придаю им значение, потому что они уже не существуют. В том числе сайт кинотеатра «Победа» претерпел изменения. Там были прикольные вещи, например, бронирование мест — уникальное на тот момент решение, потому что такого тогда не делали.

Дмитрий Гражданкин: Для «Экстрим фитнеса» мы делали таблички с расписанием, и эти принципы до сих пор там применяются. Не сказать, что мы были первооткрывателями, но все наработки ушли в жизнь, и некоторые используются по сей день.

Дмитрий Гражданкин: Что касается отельного проекта, я заразился этой идеей. В 2011 году я повстречался с Костей Петровым, и мы решили этот проект реализовать. Но до этого ещё был другой момент, когда я работал в Royal City. Мы познакомились, и нужно было быстро сделать логотип для какого-то сайта. Мы сделали, я лично взял на себя инициативу. Я каждый раз брал на себя какую-то инициативу, никогда ничего не чурался. Мне всегда было интересно придумать что-то новое, сделать и посмотреть, как это будет работать. В итоге проект «Виасан» заработал как агентство. Когда мы с Костей Петровым встретились, то решили, что нужно придумать что-то другое. Костя работает как сеошник, я как дизайнер, и у меня есть команда разработчиков. И мы решили делать этот проект. Делали долго, нудно, прорабатывали каждую мелочь, и он постепенно стал достаточно большим в рамках России.

Андрей Твити: Я понял. А расскажи про суть «Виасана». В чём его задача? Это агрегатор туров?

Дмитрий Гражданкин: Да, по сути. Мы предоставляем возможность туристам сделать один поисковый запрос, допустим, по популярным зарубежным направлениям, и получить результаты, которые будут включать предложения всех туроператоров. Из этих результатов можно выбрать вариант, который человеку больше подходит, в том числе по цене. Например, тур в один и тот же отель может стоить очень по-разному. Всё зависит от условий, которые есть у туроператора.

Андрей Твити: Ты имеешь в виду, что у разных операторов один и тот же номер будет стоить по-разному?

Дмитрий Гражданкин: Да, один и тот же тур, но разные перелёты, разные типы номеров, ещё могут быть какие-то надбавки. Можно найти самое выгодное предложение и либо отправить заявку, чтобы агентство купило тур, либо попытаться забронировать онлайн через партнёрский сервис. То есть мы не обычное турагентство, у нас нет задачи сидеть и оформлять эти путёвки. Мы работаем как проводник, соединяющий клиентов с турагентствами и сервисами бронирования.

Андрей Твити: Что-то типа того же Booking.com, только в сфере туров, а не отелей?

Дмитрий Гражданкин: Да. В 2014 году, когда мы его только открыли, был пиковый спрос, настоящий бум. Люди начали зарабатывать и выезжать, смотреть мир.

Дмитрий Гражданкин: Кстати, что касается английского, многие его не знали. Было огромное количество страхов: я поеду в Таиланд — а как там общаться? Туры — самое простое решение. Когда ты летишь самостоятельно — это неизвестность, а если ты купил тур «всё включено» в Турцию, то всё понятно и не надо вообще ни о чем переживать: тебя встретят, довезут, покормят, напоят и увезут домой.

Андрей Твити: Удобно. Я так понимаю, что «Виасан» вы начали делать ещё в студии. «Конструктивные решения» — основной подрядчик на проекте?

Дмитрий Гражданкин: Да, мы делали его в рамках студии. Мне это было интересно прежде всего как проект, который мы делаем самостоятельно. Кстати, в это время ещё мы сделали My Home — проект в Новосибирске от «Большой медведицы».

Андрей Твити: И мы там где-то были постоянно.

Дмитрий Гражданкин: Да, вы там ещё были где-то постоянно. В рамках студии я старался набирать такие проекты, которые придут к нам надолго. Ещё в Royal City я понял, что надо делать проекты не для того, чтобы ты сделал их и забыл. Мне не было интересно сделать одну версию сайта и надеяться на то, что она сработает. Это ерунда полная. Ведь когда ты делаешь первые продукты, заказчики в основном не имеют нужной компетенции. Например, заказчики что-то начертили — вот так мы хотим. И получается по факту MVP, который в процессе работы нужно существенно улучшить. И когда мы уже увидим какую-то аналитику, посмотрим метрики или ещё что-то, то поймём, что надо было сделать по-другому. То есть это непрерывная работа. Информационный ресурс, сайт — это сложная штука, над которой нужно постоянно трудиться.

Андрей Твити: Cогласен, мы постоянно работаем над своим сайтом, этому конца и края нет. Всегда есть что-то, что нужно улучшить. Опять же, сайт состоит не только из внешней части, которую видит клиент. Он также состоит из бэкенда, из CRM-системы, CMS, LMS и прочего. То есть у тебя куча разных зон, которые нужно улучшать и дорабатывать. Появляются новые бизнес процессы — тебе нужно что-то новое включать. Хотя, наверное, для каких-то бизнесов можно сделать сайт-визитку: он висит, заявки прилетают.

Дмитрий Гражданкин: Об этом я могу рассказать. У меня есть друг Захар, он живёт в Москве. Однажды он привёл к нам своего товарища, который плохо говорит по-русски, и сказал: «Нужен сайт по доставке льда». И мы сделали сайт ledovik.com. В большом городе высокий спрос на лёд, потому что он нужен во многих сферах: барах, ресторанах, медицинских учреждениях, магазинах, которые продают свежую рыбу, и так далее. Человек на арендованной машине возил этот лёд, и мы сделали ему сайт с формой заказа: можно зайти и выбрать, что тебе нужно, заказ отправится на почту, человек возьмёт его в работу и привезёт вам лёд.

Андрей Твити: Интересно, где он брал лёд? У него дома стояла большая морозилка?

Дмитрий Гражданкин: Нет, существует производство. Подъезжаешь, тебе загружают нужное количество льда, и ты едешь к заказчику — как-то так это работает. Получается, мы сделали одностраничный сайт в виде удобной формы, мы всё продумали. Я не знаю, может быть, сайт даже до сих пор работает. Но этот чувак просто целый автопарк рефрижераторов себе купил, потому что сайт так сработал. Да, есть, конечно, такие случаи, но чаще всего сказок не бывает.

Андрей Твити: Из твоих слов я понял, что есть компании, которые занимаются производством. И у меня сразу же возник вопрос: а зачем тогда этот чувак нужен, если можно покупать напрямую на производстве? Этот человек — посредник или его просто проще найти?

Дмитрий Гражданкин: Нет, этот человек занимается доставкой. Это логистика, тоже сложная история, потому что сам попробуй по Москве вовремя привези.

Андрей Твити: Я к тому, что в его случае одностраничник работает, потому что он занимается одной конкретной задачей, которая понятна. То есть люди приходят с одной конкретной болью — им нужно доставить лёд. Позвони они, допустим, на завод, им скажут: «Ну, отгрузим вам три тонны». А человеку нужно не три тонны, а 30 килограммов. И здесь этот логист выступает связующим звеном, и ему конкретно эту услугу нужно описать на одностраничнике. В этом случае не нужно делать развёрнутую CRM-систему, достаточно одностраничного сайта.

Андрей Твити: Вы в студии занимались развитием «Виасана» и в какой-то момент пришли к нам в школу учить английский язык. С чем это было связано? Вы планировали выходить на международный рынок или это был просто способ мотивации сотрудников?

Дмитрий Гражданкин: У меня с английским всё было плохо от слова совсем. В школе его преподавали слабо, мне приходилось в основном самому учить слова. Слов я знал много, а как они строятся, не знал, для меня это было очень сложно. Потом в институте я какое-то время занимался 3D-максом и читал талмуд — инструкцию к нему. Мне приходилось с нуля проходить этот путь, всё изучать. Было очень сложно: я знал массу слов, но вообще не понимал, как это всё стыкуется.

Дмитрий Гражданкин: В работе мы постоянно сталкиваемся с документацией. В основном это какие-нибудь документации «Гугла», «Майкрософта», «Фотошопа». Если что-то нужно изучить, ты открываешь документацию и смотришь, как это устроено. Но всё это сложно организовать в какую-то стройную историю, когда тебе нужно постоянно обращаться то к справочникам, то к переводчикам. Тяжело было сделать правильный поисковый запрос, когда хотелось изучать опыт других. Плюс у нас начали появляться заказчики из Шотландии, Польши, Штатов. Нужно было как-то выстраивать коммуникацию, а переписываться в «Скайпе» и постоянно делать это через переводчик очень тяжело. Нужно было хотя бы закрывать базовый этап общения, чтобы обращаться к справочникам только когда уже переходишь к деталям или составляешь письмо.

И вот я решил изучать английский и немного обучить сотрудников, потому что появилась такая возможность — у нас есть Андрей Твити, он может всё организовать. Для меня было проблемой то, что я не мог свободно обсудить какие-то моменты. Ещё я начал путешествовать, ездить в Грецию, например, в Таиланд и так далее. Каждый раз я испытывал потребность в знании английского хотя бы на базовом уровне, чтобы не конфузиться, не теряться при простых вопросах. И поэтому я поставил цель дойти до какого-то минимального уровня. По-моему, я занимался года четыре.

Андрей Твити: Да, наверное, я точно не помню. Значит, у тебя была личная мотивация, а у сотрудников? Они просто за тобой подтянулись, им не нужен был английский язык или всё-таки нужен?

Дмитрий Гражданкин: На самом деле, конечно, английский всем нужен. Но я проверял гипотезу о том, как удержать сотрудников. Году в 2014 начались проблемы, потому что сотрудники постоянно приходили и уходили. Мне приходилось нанимать новых людей, всех обучать. Собственно говоря, я решил закрыть студию, потому что устал обучать, рассказывать о том, как нужно делать, о том, почему мы не работаем спустя рукава и так далее. Я хотел сохранить команду. Английский являлся для многих мотивацией оставаться, пробовать что-то. Но у меня сложилось впечатление, что, так как это было бесплатно, никто этого не ценил. У меня ценность появлялась, когда я приходил на обучение и платил значительную сумму денег. Я понимал, что если не приду, мои деньги сгорят. Это меня сильно подстёгивало к тому, чтобы ничего не пропускать, делать домашку и идти вперёд, не останавливаться. Считаю, что у меня был достаточно хороший прогресс, и этому даже есть подтверждение. В 2018 году мы с женой поехали в Лондон на выставку Art Fair, где она представляла свои работы.

Дмитрий Гражданкин: Мы не были знакомы с процессом и не знали, как она проходит. Мы привыкли, как у нас: вот картинная галерея, вот картины, они висят и молчат. А здесь другая история: автор стоял рядом со своими работами и должен был презентовать их. Аня сконфузилась, и в итоге мне пришлось со всеми разговаривать. Чтобы вы понимали, каждую минуту к тебе кто-то подходит и задаёт вопросы: а что здесь, а откуда ты, а расскажи, что там у вас в Сибири, и так далее. Вот такая обстановка. Я вообще не ожидал. Мне пришлось часов с десяти утра и до восьми вечера просто как попугаю разговаривать и презентовать работы. Но это было прикольно.

Дмитрий Гражданкин: Плюс мы достаточно долго были в Лондоне, много разговаривали с людьми. По крайней мере, я мог поддерживать разговор на простые темы. Когда мы приехали в Эдинбург, я вообще мало что понимал из-за шотландского диалекта, он очень тяжелый. Но у меня был преподаватель из Гвинеи, тоже со своим диалектом. В итоге я, в целом, даже в Шотландии почувствовал себя вполне комфортно и смог хотя бы делать заказы.

Андрей Твити: Прикольно, ты сказал, что вы с женой поехали на фотовыставку, а сейчас один из твоих проектов — онлайн-фотошкола. Можешь немного про неё рассказать?

Дмитрий Гражданкин: Это не совсем мой проект, я имею косвенное отношение к онлайн-фотошколе. В 2020 году мы столкнулись с тем, что сидели дома, площадки наши закрылись. Мы не работали вплоть до середины 2021, то есть больше года. И мне, и Анне нужно было чем-то заниматься, и мы начали развивать работу со школой. Уже на тот момент казалось, что это баян. Опасения каждого, кто начинает запускать какой-то образовательный курс: «я не могу» и «почему я достоин». Мне приходилось направлять жену, говорить ей: «Ты сможешь, у тебя выставки в Лондоне, работы в Saatchi Gallery, а это одна из самых крутых галерей», и так далее. На тот момент ничего подобного не было у обычных фотографов из России. У нас очень хороших фотографов, но никто не знает, что с этим дальше делать. Ну либо просто они фотографируют в рутине. И постепенно мы начали проводить вебинары, встречи, на которых рассказывали, как можно фотографировать и так далее.

Андрей Твити: То есть это направление — обучение фотографии? Или чему именно вы учите?

Дмитрий Гражданкин: Да, именно фотографии. Но не с технической стороны, а именно с точки зрения художественной, композиционной и идеологической — как, что и зачем фотографировать. Потому что техническую часть, то есть инструкцию к фотоаппарату, можно прочитать самостоятельно, а что делать дальше, многие не знают. Поэтому фотографируют в определенном ключе — максимум подсмотрели где-то и начали снимать в таком же стиле, не понимая, почему фотография получается именно такой, а не какой-то другой. И здесь, чтобы фотографировать осознанно, нужно знать историю искусства.

Андрей Твити: Какую-то базу понимать, откуда всё это пришло.

Дмитрий Гражданкин: Базово надо понимать историю искусства. Мы должны знать, какие есть художественные стили, какие есть приемы: композиционные, световые и так далее. Для этого нужно пройти историю искусства. Допустим, я окончил Новосибирский государственный технический университет, механико-технологический факультет, направление «Технологии художественной обработки». У нас история искусств была достаточно расширенная, плюс у меня до этого было образование. В моей семье всегда были какие-то картины, мы разбирались… Я понимаю откуда что растёт, какие есть стили и так далее. И жена тоже, мы с одного потока, с одного факультета. Она тоже изучала историю искусств и понимает, почему происходит именно так, а не по-другому, и знает, как это использовать. И вот, курс направлен именно на познание истории искусства и того, как это можно использовать.

Андрей Твити: То есть это онлайн-курс?

Дмитрий Гражданкин: Да, онлайн-курс, и он помогает многим. Я могу сказать, что это результативный курс. Ввиду текущих реалий можно назвать это инфоцыганством, но здесь я не соглашусь, потому что есть значительное количество студентов, которые добиваются результатов и выставляются в международных галереях.

Андрей Твити: Слушай, вот по поводу инфоцыганства — как посмотреть… Судя по тому, что ты рассказываешь, твой курс предоставляет теоретические знания, базовые. Инфоцыганство больше не про знания, а про мотивацию. А ты не учишь успеху, а даёшь именно те знания, которые действительно приносят результаты в работе. Грубо говоря, человек нажимает на кнопку — как ты правильно говоришь, можно прочитать инструкцию и тыкать. И одно дело мотивировать: «У тебя получится, иди и нажимай», а другое дело — объяснить человеку, например, правило третей, показать, что если ты немного по-другому выстроишь кадр, то твоя фотография заиграет совершенно другими красками, в ней появится смысл, художественная составляющая, интерес. Это не просто информация, что ты должен выкладывать по 15 фотографий в день и постить рилс. Инфоцыганство — это инструмент не твёрдый, а больше какая-то материя духотворительная.

Дмитрий Гражданкин: Ну, тут есть несколько нюансов. Нужно понимать, что и здесь тоже есть такое. Это не очень декларируется, но в конечном итоге Аня и её напарник Наталья Жукова просят учеников отправлять свои работы в какие-то галереи. Как это происходит. Сначала даётся теоретическая база о каком-то стиле, например, об авангардизме. Рассказывается про него, объясняется на основе художников и даётся домашнее задание: за неделю сделать определённую фотоработу. Они делают, и потом эти работы разбираются, проговаривается, какие есть минусы, где что-то нужно доработать. И после этого уже про избранные работы говорится: «Отправьте их в такие-то галереи». Представь, допустим, фотограф, который никогда этого не делал…

Андрей Твити: Интересно, можно взять и в любую галерею мира отправить свою работу?

Дмитрий Гражданкин: Ну, это уже часть курса. Чтобы разобраться, куда и что отправлять, нужно прочитать условия. Это звучит банально, но многие видят название какой-то категории и просто берут и отправляют, не думая, что эта работа вообще не соответствует заявленной теме. А важно отправлять работу именно на тот конкурс либо в ту галерею, которая озвучила какую-то номинацию. Опять же, всё это написано на английском.

Я считаю, что для фотографов знание английского обязательно, потому что нужно досконально ориентироваться в том, что делается и какие выставки проводятся. Тем более сейчас с рынком NFT их стало ещё больше. Может быть, NFT — баян, но этот рынок есть, и NFT-выставки проходят. А вообще это способ общения. Чтобы во всем этом разбираться, нужно читать много литературы, описаний, презентаций работ и так далее. И всё это на английском. Поэтому, возвращаясь к конкурсам, важно именно соответствовать номинации и уметь сделать правильное короткое описание, которое зайдёт.

Андрей Твити: Типа питча.

Дмитрий Гражданкин: Да, это очень короткий питч о том, что ты хотел сказать, даже если даже ты ничего не хотел сказать. Бывают фотографы, которые делают прикольные снимки и непонятно при этом, что они хотят передать. Потом кто-то замечает работу, кому-то нравится визуальное решение, и это обрастает реальным смыслом. И поэтому, чтобы инфоцыганства не было, нужно всё-таки стремиться к результату.

Андрей Твити: Ну, если работы ваших студентов выставляются в разных галереях, то это уже результат.

Андрей Твити: У меня такой вопрос возник: есть ли какие-то направления, которые сейчас у фотографов популярны? Развивается ли какая-нибудь стрит-фотография или, допустим, раньше у нас в городе были такие ребята — All In Fashion, может, помнишь?

Дмитрий Гражданкин: Да, да, помню.

Андрей Твити: У них был свой стиль — максимально гламурный, такой жвачный. В 2013-2014 году, может, чуть раньше, это было очень модно, и все старались примерно так фотографировать. А сейчас есть какие-то тренды?

Дмитрий Гражданкин: Тренд, который повсеместно используется сейчас — это лайфстайл, потому что он у нас в телефоне сидит. И говорить о превалировании какого-то стиля сейчас просто невозможно. Думаю, это из-за того, что сейчас есть различные соцсети, в которых лайкается всё, что выглядит необычно, а необычно может выглядеть абсолютно разный стиль. И поэтому у многих международных галерей сейчас вообще нет определённой номинации.

Дмитрий Гражданкин: Раньше были номинации: лайфстайл, ещё какие-то. Но сейчас важно создать именно такой визуальный образ, который просто нам запомнится, который на нас произведёт впечатление. Поэтому мы видим, что сейчас есть куча треша, снятого для чего? Для того, чтобы этот визуальный образ запомнился. Сейчас очень важно, чтобы то, что ты делаешь, было ярко, запоминалось, а это можно реализовать с помощью любого стиля и любым способом. Возможно даже, что эта фотография будет простой, но за ней будет хорошая история. Поэтому не могу говорить о том, что есть какой-то супер модный стиль. Возможно, я не очень слежу за трендами.

Андрей Твити: Я понял. А фотограф же не может снимать в диаметрально разных стилях? У него же есть какая-то наработка своего. То есть портретист специализируется на портретах. Наверное, он сможет и лайфстайл, и еду в ресторане сфотать. Но он специализируется на портретах и, наверное, в этом и развивается. Это не так, что ты должен уметь всё.

Дмитрий Гражданкин: Конечно, и фишка в том, что на курсе как раз это и есть. Изучив историю искусств и попробовав сделать работы в определённом стиле, ты понимаешь свой стиль. Мне вот легко было снимать в стиле барокко. Реально, я от этого получаю удовольствие. И если фотограф ловит себя на мысли, что ему что-то проще делать и он от этого получает удовольствие, то ему там и надо развиваться. Когда он начинает постоянно фотографировать в этом стиле, он обрастает опытом. Например, есть фотограф Алиса Сибирская, она из Красноярска, живёт в Испании. Она снимает такие классические мотивы, и у неё есть очень крутые работы, как произведение искусства. Вот этот человек просто смог найти свой стиль и так в нём поработать, настолько вырасти, что, я думаю, это один из крутейших фотографов в своём стиле.

Андрей Твити: А что ты думаешь про нейросетки, которые сильно развивается, и про алгоритмы? Ты сказал, что сейчас телефон у всех, и условно каждый — фотограф. Раньше ты сам настраивал всё на фотоаппарате, особенно на зеркальном, нужно было учитывать кучу разных нюансов. А сейчас алгоритмы вытягивают твою фотографию: иногда додумывают за тебя свет, цвет, глубину, что угодно. Недавно был интересный момент, в интернете есть это фото и обсуждение треда. Девушка стоит в свадебном платье в примерочной, там зеркала по кругу. У неё одна рука по телу выпрямлена, второй она что-то поправляет, а в трех зеркалах она отражается по-разному: в первом правильно, в другом у неё две руки рядом, а в третьем у неё руки по швам. Ну вот, считай, ты на телефон сделал фотку, машина обработала, и получилось совершенно другое. Как ты к этому относишься?

Дмитрий Гражданкин: В рамках этого направления я даже написал статью. Считаю, что для фотографа искусственный интеллект — это маст-хэв инструмент, с которого он должен начинать работать.

Андрей Твити: Ты имеешь ввиду в обработке?

Дмитрий Гражданкин: Нет. Я считаю, что если мы делаем фотосессию или придумываем что-то новое, даже короткий спич, то мы должны прибегать к искусственному интеллекту. Каким образом? Вот пришёл человек, Андрей Твити, например. Он владелец компании BigAppleSchool. Ему нужна фотосессия, чтобы он её использовал в интро для видео. Ты можешь нанять фотографа, который приедет и просто тебя сфотографирует в твоём кабинете. Но тебе, возможно, нужен образ, который подчеркнёт твою деятельность, твою личность. Фотограф с тобой поговорит и составит какое-то представление о тебе: кто ты, что тебе интересно, чего ты хочешь, какой месседж стремишься донести до аудитории и так далее. Дальше возникает вопрос, как всё это обернуть в идею. Это же может быть какая-то совсем примитивная идея, а может быть что-то интересное. Например, сделать фотосессию в стиле авангарда. Можно попросить искусственный интеллект сгенерировать идею: описать детально вводные данные о том, кто, что, зачем, почему и какая есть вариативность, и на основании этого он предложит тебе сотни идей. Да, девяносто девять из них будут просто бредовые. Как у Лебедева инструмент: пишешь слово, а он генерирует различные комбинации, допустим, «морковка», «солёная» или ещё тысячи разных вариантов.

Дмитрий Гражданкин: И вот, ты всё это просматриваешь и делаешь выводы, что действительно можно сфотографировать, а что полностью мимо. Раньше как было: ты кому-то написал: «А как ты считаешь? Нормально?» И на основании этого ты принимаешь решение, стоит брать эту идею или нет. Может нравиться, не нравиться, и зачастую ты сталкиваешься с тем, что собеседник на том конце не вникает в твою проблему и говорит: «Всё фигня, что ты придумал». Вот и получается, что ты расстроился и уже не знаешь, с какой идеей идти к Андрею.

В моём понимании искусственный интеллект даёт тебе огромную вариативность. А так как ты не генерировал эти идеи, ты можешь быть их зрителем и смотреть, что подходит тебе, а что нет. Бывает, ты сам становишься заложником своей идеи: придумал какую-то фигню и всех начинаешь в ней убеждать. На самом деле вся проблема в том, что ты эту идею сам придумал и не можешь её просто оттолкнуть. А когда тебе искусственный интеллект сгенерировал варианты, ты их просто читаешь, смотришь и делаешь выбор.

Андрей Твити: Это один вариант использования — думание, скажем так. А обработка фотографий и видео, достройка какая-то? Ты же, наверное, видел эту историю, где в условном фотошопе плагины дорисовывает картинку. У тебя есть обрезанный кусок уха, ты выделяешь эту область, раздвигаешь, и у тебя к этому уху дорисовывается человек.

Дмитрий Гражданкин: Да, я разбирал этот момент. Если говорить о том, как дальше его использовать, есть идея. Ты её можешь детализировать, закинув в нейросетку — в «Леонардо» либо в «Шедеврум» от Яндекса. Пожалуйста, ты можешь эту идею скормить ИИ и визуализировать, потом отправить Андрею, сказать: «Андрей Твити, слушай, у меня тут такая идея». И составить короткий промт с описанием идеи. Ты скажешь: «Да, классно». И всё!

Дмитрий Гражданкин: Но есть, конечно же, вариант, когда ты фотографируешь Андрея и не знаешь, где взять какие-то элементы. Здесь опять приходит на помощь искусственный интеллект, который офигенно генерирует, допустим, даже одежду, ботинки, причёску, очки — что угодно. Но если искусственный интеллект будет генерировать всё полностью, получится плюс-минус… Ну, я не знаю, мне пока это не очень нравится. Это выглядит, как сгенерированное нейросетью 😄

Андрей Твити: Ты, кстати, сказал, что можешь попросить тот же ChatGPT написать тебе идеи, и ты эту идею берёшь и отправляешь заказчику. Так ни в коем случае делать не нужно! У меня есть пример. Я много работаю на «Кворке», ищу подрядчиков на разные задачи. И очень часто, особенно в копирайтинге, присылают ответ на твой запрос, и ты видишь, что это нейронка. Она так или иначе использует какие-то паттерны, и ты видишь, что это написал не человек. Значительная доля текста, которую тебе предлагает ИИ, содержит такие обороты, знаешь… Так нормальный живой человек не напишет. Этот текст неживой, неестественный, и его тяжело читать, потому что там канцеляризмы, обороты…

Дмитрий Гражданкин: Ошибок нет.

Андрей Твити: Дело не в том, что ошибок нет. Это просто звучит неестественно, так не говорят нормальные люди. И просто так скопировать и отправить — это провальная история. Ну, наверное, менее притязательный человек скажет: «Окей, хорошая идея». Но вообще чем дальше, тем больше видно, что сделано человеком, а где участвовала нейронка.

Дмитрий Гражданкин: Здесь я имел в виду вариант, как я использую искусственный интеллект. Задач возникает очень много, и зачастую ты просто ограничен во времени.

Андрей Твити: Ты с ним говоришь на русском или на английском?

Дмитрий Гражданкин: Что касается запросов для генерации изображений, отправляю на английском. А для форматирования текста использую русский. Для графических редакторов, мне кажется, он очень точно обрабатывает именно английские слова.

Андрей Твити: Я думаю, что просто больше данных загружено на английском.

Дмитрий Гражданкин: Да, думаю, что именно в этом проблема, ну и проблема перевода. Когда мы переводим с русского на английский, слова могут несколько теряться, значение слова искажается, и поэтому теряется смысл. Какие-то фразы по-разному интерпретируется, поэтому лучше искусственному интеллекту скармливать именно команды на английском языке.

Дмитрий Гражданкин: Так вот, возвращаясь к тому, как я использую ИИ. Бывает, время очень ограничено. Едешь в машине либо идёшь просто по улице, и у меня часто бывает, что просто тюкнула какая-то идея. Я знаю, что если сейчас это не запишу, то всё, идея потеряется. Ну, может быть, не потеряется, но лучше сейчас её проговорить и потом переработать. Я просто надиктовываю искусственному интеллекту. Есть сервис, я туда проговариваю, он обрабатывает аудиосообщение и выдаёт мне короткий текст. Ничего лишнего, он оставляет всю главную суть. То есть я не имею в диктофоне записанное аудио, к которому зачастую никогда не вернусь, а имею короткий текст, который могу себе куда-то скопировать в заметки. Я пользуюсь Paper. Захожу туда и вижу: вот она, эта идея, у меня всё отлично. Создаётся заголовок, очень чётко формируется именно то, что ты надиктовал. И всё, у тебя есть короткий текст с идеей, и ты можешь его доработать.

Дмитрий Гражданкин: Это очень помогает писать письма, к примеру. Перейду ко второму бизнесу — «Киндервиль». Часто там что-то случается, с кем-то нужно пересогласовать уточняющие вопросы, и это должно происходить молниеносно. Чтобы написать официальное письмо, всегда нужно сидеть и продумывать каждую фразу, как они отреагируют и так далее. Это целая стратегическая история. Когда общаешься с торговыми центрами — это очень долго и требует внимания. Когда тебе нужно написать ответ, и ты понимаешь, что времени вообще нет, и ты можешь допустить элементарную ошибку: тебе задали короткий вопрос, ты быстро взял и написал в телефоне и допустил ошибку, из-за того, что ты это делал очень быстро. Поэтому я стараюсь надиктовать в этот сервис, и у меня меня появляется короткий ответ. Для меня фишка в том, что, когда ты получаешь результат от искусственного интеллекта, это как заказ на «Кворке». Договор, например, я могу тоже заполнить, реквизиты вставить. Но когда видишь готовый результат, ты всегда можешь это проверить визуально. И ты видишь, что здесь нет ошибки либо есть ошибка. А когда ты сам составил, то ты бегло проходишь, и мозг заведомо говорит тебе: «Да что ты проверяешь? Ты же сам писал, всё нормально». А искусственный интеллект, когда тебе выдаёт какой-то вариант, ты читаешь, что-то меняешь и получается отличный вариант за секунду.

Андрей Твити: То есть ты рекомендуешь пользоваться искусственным интеллектом?

Дмитрий Гражданкин: Да, да. Ну и возвращаясь к идее того, что фотографов ничего не заменит. Просто уровень фотографии должен стать в разы выше и уровень во многих вещах вообще. Прежде всего мы должны понимать, что искусственный интеллект — это про то, что мы должны растить свою эффективность. И это очень важно. И, конечно, будущим поколениям будет ещё сложнее, потому что нужно очень сильно развивать свой интеллект либо быть во власти искусственного.

Андрей Твити: Здесь прямо философский вопрос: как считаешь, что нужно человеку в итоге развивать в себе, чему нужно учиться? Потому что раньше превалировали hard skills. Грубо говоря, я пришёл к тебе в студию, чтобы написать сайт или нарисовать логотип, потому что сам я открою фотошоп или иллюстратор и не нарисую. И если нарисовать можно ещё хоть как-то, то спрограммировать сайт уже нет. А сейчас существует Copilot и прочее. Ещё до активного бума нейросеток поднималось движение no-code, и сейчас оно тоже развивается. В принципе, ты можешь закрывать свои задачи стандартными инструментами. И чем дальше, тем, кажется, меньше становятся нужны хардовые скиллы в каких-то областях.

Андрей Твити: Для эффективной работы с нейросетками нужно знать, как писать правильный запрос. Нужно уметь донести суть, правильно поставить задачу. Получается, что хороший дизайнер — это уже не тот человек, который научился классно делать ретушь, а тот, кто научился правильно объяснять машине, что нужно сделать. Чем дальше, тем сложнее. Я даже уже не понимаю, чему сейчас должен учиться условный ребёнок, чтобы в будущем быть востребованным. Потому что робот напишет или переведёт текст лучше и быстрее. Но пока робот пишет коряво, соответственно, нужно сделать так, чтобы он написал хорошо.

Дмитрий Гражданкин: Знаешь, чем пока не может управлять робот? И, наверное, не смогут. Это эмоции. Эмоции — вещь очень интересная. Вот мы с тобой не любим блогеров. И получается, что блогеры — это управленцы эмоциями. Ещё государства является управленцами эмоциями, потому что они выстраивают иллюзию мира, подхода к людям и прочее. Когда мы оцениваем работу блогеров, мы совершенно не объективны. И я думаю, что алгоритмы пока близко даже не подобрались к тому, чтобы это возможно было делать.

Дмитрий Гражданкин: Здесь важны фундаментальные вещи именно с точки зрения управления: что писать, когда писать, как писать, о чём писать, как это всё организовать и так далее. А искусственный интеллект — просто базовый алгоритм. Ты знаешь, я очень долгое время матерился, что это вообще называется искусственным интеллектом. По сути это алгоритм, который на базе имеющихся паттернов строит другие цепочки. Он не генерирует ничего нового. С другой стороны, он может перебирать какую-то вариативность, и очень много — столько человек никогда не сделает. Он не устанет, ничего с ним не будет, потому что у него так работать алгоритм. И это именно алгоритм, то есть это не является каким-то высшим интеллектом. Алгоритм, который очень сильно автоматизирует процессы.

Конечно, это выглядит опасным, потому что, если нами будет управлять искусственный интеллект, мы можем, наверное, уйти в кастовость. Есть люди, которые как были на каком-то своём уровне, так и не смогут из него выйти. Так же, как и мы, допустим, на каком-то уровне находимся. Получается, нас могут заменить, и у нас не остаётся никаких шансов. Но человек изобретателен, он находит различные варианты, даже если у него нет каких-то хард скилов или социальных скилов. Нет, он находит варианты, он обучается, он меняется, и на него не вешается клише. Представь, если мы придём к какому-нибудь человеческому показателю, допустим, он в школу ходил, не плюёт на улице и так далее — это хороший человек. Так мы можем прийти к идеалистическому будущему, в котором человеку будет очень тяжело жить. Вот мне кажется, это самое главное опасение, потому что не хотелось бы, наверное, в таком мире жить.

Андрей Твити: Но мы в итоге не ответили на вопрос, что нужно учить, чтобы людей не заменили роботы?

Дмитрий Гражданкин: Я считаю, что пока ничего не надо менять. Для чего? У меня двое детей, и они живут так же, как и мы: не хотят учиться, хотят общаться, хотят друг перед другом выпендриваться — всё то же самое, что происходит миллионы лет. Ничего не меняется фактически. Дети будут рождаться и постепенно расти, и этапы развития их мозга будут такими же, как и много-много лет назад.

Андрей Твити: Ты сказал, что искусственный интеллект — это не интеллект, он генерирует, но не создаёт. Спорный вопрос, потому что он уже начал создавать. И ещё один спорный вопрос — что значит создаёт. Ведь всё, что придумывает человек, — это тоже переработка. Да, мы перерабатываем что-то своим мозгом, но мы не создаём с нуля. Даже самая новая концепция — это что-то переосмысленное из прошлого. Условно, самолёт — это птица, вертолёт — это стрекоза. Мы не придумываем, а додумываем. Искусственный интеллект делает то же самое. Он немного глупее в этом плане сейчас, но чем дальше, тем лучше. Здесь, наверное, важно как раз-таки развитие насмотренности и базы для детей и в принципе для обучения. То есть люди должны понимать, почему так сделано. Я имею в виду базовый принцип. Например, вот хороший программист — это плюс-минус равно хороший математик. Чем лучше ты понимаешь математические принципы, тем больше логики у тебя в голове, и тем лучше ты сможешь заходить в разные научные сферы: от прикладных вроде программирования до действительно науки. Опять же, это идёт от понимания базы: ты понимаешь математику, она тебя понимает, и ты идёшь на следующую ступень. И тогда уже любая нейронка помогает тебе дальше развиваться в своей деятельности.

Дмитрий Гражданкин: Что важно по поводу искусственного интеллекта… Мне кажется, мы уже слишком много начали о нём разговаривать, потому что, видимо, животрепещущая тема. Так вот, что касается искусственного интеллекта, я считаю, что мы должны его внедрять в образование. Именно для того, чтобы дети могли максимально комфортно осваивать информацию.

Проблема в чём: когда учитель рассказывает какую-то тему по математике, там очень много субъективного именно от учителя. Проверка знания тоже очень субъективна, потому что в большой массе дети могут списать либо ещё что-то. А по факту мозг среднестатистического ребёнка может всё это усвоить, школьную программу уж точно. Ребенок может её усвоить гораздо быстрее. Потому что повторение материалов, если смотреть на школьную программу математики, это не интересно. И получается, что она сводится к тому, что там повторяется очень много из класса в класс, чтобы ребёнок это запомнил. И к концу девятого класса, в любом случае, кто-то запомнит таблицу умножения.

А если подключить к этому искусственный интеллект, можно было бы заложить в ребёнка эти знания в виде компьютерной игры. Например, работа с дробями, с различными многочленами, с геометрией той же самой. Эти знания не являются дискуссионными, их можно проверить. А в школе больше упор сделать на общение, дискуссию, потому что ребёнок приходит туда в значительной степени для социализации, для того, чтобы показать себя, либо наоборот, почувствовать себя в стороне, побыть наблюдателем. Поэтому если бы мы смогли внедрить искусственный интеллект в домашние задания, это был бы очень большой прорыв. Возможно, что даже в русском языке эти решения смогли бы систематизировать знания в игровом формате.

Дмитрий Гражданкин: Существует платформа Учи.ру, которая офигенно продвинулась. Но сейчас это формат теста — просто тест, который не даёт тебе моментальный фидбэк. Ты его написал, ты получил результат. А здесь важно, чтобы тебе дали именно решить задачу, и если ребёнок не справился с этой задачей, искусственный интеллект должен дать дальнейшие шаги.

Андрей Твити: На самом деле то, о чём ты говоришь, уже есть. Компания «Самолёт» как раз занимается разработкой виртуального помощника. Они делают цифрового двойника, и ты как преподаватель, можешь делать свою цифровую копию. Она визуальна, то есть это видеокопия, это человек, который шевелится, машет руками и ногами, говорит. Этой нейросети скармливается твой голос, она говорит твоим голосом идеально, без каких-то отклонений. Более того, она может говорить твоим тембром, с твоим акцентом, только ещё и на разных языка. И она внедряется сейчас в нескольких школах в Москве. Она снимает большую часть задач с преподавателя: поддержку, домашние работы, вопросы и так далее. У тебя есть цифровой двойник, к которому всегда можно прийти. Условно, Марья Ивановна в классе, а ты делаешь домашку, что-то не понял и задаёшь вопрос её цифровому двойнику, и он отвечает, причём отвечает корректно.

Андрей Твити: Недавно проходила презентация этого сервиса, там был стенд с этим цифровым двойником, и к нему у многих людей был доступ. Люди пытались, естественно, сломать игрушку, найти уязвимость, чтобы модель загаллюцинировала, но ни у кого не получилось. Модель выстояла, она хорошо обрабатывала все вопросы, которые задавались, она не выдала нерелевантную информацию, не ушла туда, куда не нужно. Получился классный помощник: ребёнок что-то сделал, как ты говоришь, получил результаты, и цифровой помощник ему объяснил, что так, что не так, на что обратить внимание. Более того, ты же можешь таким образом сделать сам себя и говорить сам собой, думать сам с собой.

Андрей Твити: Раз уж мы перешли к детям, давай немного зацепим твой третий бизнес, площадки для детей «Киндервиль». Что там происходит?

Дмитрий Гражданкин: Ничего такого не происходит: мы открываемся в торговых центрах, к нам приводят детей. Вообще это бизнес жены. Детей приводят и оставляют, чтобы спокойно провести время.

Андрей Твити: А как это выглядят? Там какие-то бассейны с шариками, не знаю…

Дмитрий Гражданкин: Да, бассейн с шариками, горки, лабиринты. Всё зависит от площади, в основном у нас сейчас небольшие форматы. У нас одна площадка в Иркутске, одна в Томске и три в Новосибирске (прим.ред.: по данным августа 2024 в Новосибирске работает пять площадок «Киндервиль»). В общем, пять точек. Мы активно начали продавать франшизу, но ограничились 2020 годом. А сейчас как-то постепенно приходим к возобновлению этой истории, но немного в другом формате.

Андрей Твити: В каком?

Дмитрий Гражданкин: В 2016 году, когда мы открыли первую площадку, не было никаких особенных законодательных требований. Но с этого момента многое произошло: и трагичная «Зимняя вишня» в городе Кемерово, и коронавирус. С точки зрения законодательства государство выстроило большую цепочку требований. И это правильно, потому что в 2016 году не было вообще никаких требований, что ненормально. Вообще опираться только на то, что ты молодец и сделал всё хорошо, — это, конечно, замечательно, но не очень дальновидно.

Андрей Твити: Да, какой-то контроль должен быть, особенно когда ты работаешь с детьми.

Дмитрий Гражданкин: Да. Мы имеем накопленные знания за долгий период управления, и эти законы сформированы, чтобы улучшить какой-то группе населения жизнь либо ограничить возможные негативные последствия для людей. Это вакцинация, образование и прочее. Поэтому мы немного трансформировали модель в «Киндервиле» и сейчас будем возобновлять её, дальше пробовать продавать.

Андрей Твити: Это чисто развлекательный формат или там присутствуют образовательные моменты?

Дмитрий Гражданкин: Мы пытались сделать образовательные моменты, но у нас ничего не получилось. Это как доставка льда. Есть чёткий процесс: родители приходят, чтобы оставить ребёнка на какое-то время либо поиграть вместе с ним теми игрушками, которых нет дома. Ну и не покупать весь этот хлам, а просто поиграть у нас. Поэтому какая-то дополнительная модель, например, образование, только усложняет процесс и при этом при не даёт никаких результатов с точки зрения трафика, заинтересованности.

Андрей Твити: И кажется, в торговом центре она лишняя.

Дмитрий Гражданкин: Да, она абсолютно лишняя. Мы делали несколько заходов: проводили мастер-классы, учили английскому. Кстати, учили ваши конкуренты, которых нет сейчас.

Андрей Твити: Вот именно поэтому их и нет 😄

Дмитрий Гражданкин: Здесь образование вообще не заходит, потому что, во-первых, шумно, а во-вторых, все пришли отдыхать.

Андрей Твити: Получается, что детям в «Киндервиле» английский не нужен.

Андрей Твити: Как ты считаешь, какой из этих трех бизнесов у тебя сейчас основной?

Дмитрий Гражданкин: Я занимаюсь «Виасаном», потому что там очень много интересных задач, очень много перспектив, в частности, внедрение ИИ — тут у меня просто зудит всё.

Андрей Твити: А куда именно ты хочешь внедрить искусственный интеллект?

Дмитрий Гражданкин: Сложная тема, если я сейчас скажу, и это увидит турагентство…

Андрей Твити: Я понял, коммерческая тайна.

Дмитрий Гражданкин: Нет, на самом деле. Просто есть задача сделать поиск туров гораздо проще. Туры не авиабилеты, их сложнее искать, поэтому многие обращаются к турагентам, которые берут на себя ответственность. И вот турагенты зачастую организуют туры на Мальдивы, но сколько из них были на Мальдивах? Небольшое количество. И даже если они были в рекламном туре, это совершенно другой вид отдыха, нежели поездка с семьёй. Представление у человека, который захотел поехать на Мальдивы туром, и представление турагента о том, что этому человеку нужно, совершенно разное. Турагент не учитывает массу особенностей, которые возможны при отдыхе, но есть объективные факторы: это информация об отеле и так далее. Турагент просто зашёл, посмотрел и отправил. Получается пальцем в небо.

Дмитрий Гражданкин: Искусственный интеллект мог бы сделать гораздо более интересную выборку под запрос. Конечно, задача очень сложная, но при этом она реалистичная. Нужно скомпилировать все данные и выдавать ответ в формате либо чата, либо голосового помощника типа Алисы.

Андрей Твити: А какие направления сейчас популярны?

Дмитрий Гражданкин: Таиланд, ОАЭ, Турция, Россия.

Андрей Твити: Я так понимаю, что всё дальнее зарубежье сейчас менее востребовано. Куда проще долететь, то и популярнее, правильно?

Дмитрий Гражданкин: Нет, но у людей много страхов насчёт того, как их встретят за границей, насколько им будет там безопасно, комфортно, будет ли возможность свободно производить оплату. Сейчас помимо доступности какого-то направления, есть другой фактор — безопасность. Ты переживаешь, особенно если едешь с семьёй. Вот почему ещё люди обращаются к турагентам — как раз чтобы снять все эти моменты. А искусственный интеллект, мне кажется, мог бы сделать это ещё лучше, ещё проще, ещё точнее.

Андрей Твити: Да, я согласен. Давай поговорим про контингент, который приобретает пакетные туры. Семья, которая едет Таиланд, в принципе, может не говорить на английском. Ну или один член семьи говорит, и этого достаточно. Насколько вообще востребовано у этой аудитории изучение языка? Насколько люди знают его?

Дмитрий Гражданкин: Ты знаешь, очень сложно оценить. Люди едут просто за впечатлениями. В целом ты можешь обойтись без знания английского в любой стране — хоть во Франции, хоть где-то ещё. Ты можешь написать любую фразу в Google Translate и показать собеседнику.

Андрей Твити: Ты говоришь, что люди едут за впечатлениями. Но ведь чем лучше ты знаешь культуру и язык, тем больше впечатлений получишь, потому что у тебя больше возможностей. Ты не везде зайдёшь с Google Переводчиком, не всю полноту ощущений получишь, если не можешь общаться на языке.

Дмитрий Гражданкин: Но сейчас везде много русских, и экскурсии для них проводятся на русском языке, они есть повсеместно. Поэтому мотивация учить английский, чтобы поехать куда-то отдыхать, мне кажется слабой. Я считаю, что сильнее мотивация учить язык, чтобы использовать его в работе, например, читать медицинскую литературу либо какой-то другой информационный источник. Читать и понимать, какие темы обсуждаются, смотреть передачи и так далее. Вот это мотивация, именно для карьеры. Английский изучают больше для карьерного развития, чем для путешествий.

Андрей Твити: Прикольно. Мы таким эмпирическим путём выяснили, что, как ни странно, английский нам нужен для работы. Он очень пригодится в дизайне, в фотографии, в программировании — во всём, что связано с профессиональной деятельностью. И опять же, как ни странно, в путешествиях можно обойтись без него. Ну и на детских площадках тоже английский оказался меньше всего нужен. Классная беседа, Дим, спасибо! Тебе ещё есть что добавить?

Дмитрий Гражданкин: На площадках мы много смотрим на то, что делается в мире. В плане детства интересен опыт Кореи и Китая, они очень продвинуты. Поэтому мы в работе тоже смотрим различные референсы, читаем много зарубежных статей и обучаем свой неискусственный интеллект. Это моё личное убеждение, что английский нужен прежде всего для работы, для того, чтобы мы могли впитывать в себя информацию из миллиона разных источников.

Андрей Твити: Согласен. Спасибо тебе!

Дмитрий Гражданкин: Тебе спасибо! Пока.