Андрей Твити
Как открыть школу английского и почему язык нужно учить с иностранцами?

Артём Назаров: Всем привет! Мы находимся на студии ПЧЗ, в гостях у основателя языкового центра BigAppleSchool — Андрея Ковалёва, a.k.a. Андрея Твити. Сегодня мы поговорим с Андреем про историю создания языковой школы, о его жизни в США и путешествиях. Андрей, спасибо за приглашение! Расскажи, пожалуйста, немножко о себе?

Андрей Твити: Привет, Артём! Даже не знаю с чего начать — для меня всегда сложно рассказывать о себе. Как ты уже сказал, я основатель и директор языкового центра BigAppleSchool. Мы находимся в Новосибирске и начиная с 2010 года занимаемся обучением английскому языку. Мы позиционируем себя как языковой центр с преподавателями из разных стран мира. У нас работают как русскоязычные преподаватели, так и носители английского языка.

Артём Назаров: Мы с тобой знакомы уже восемь лет, но если честно, я так и не знаю как ты пришёл к идее открыть свою школу. Ты сам изучал языки?

Андрей Твити: Да, я начал изучение английского языка со второго или третьего класса. Сперва занимался в школе, затем с репетиторами, позже английский был в колледже и институте. Также я учил язык самостоятельно через различные приложения, ну и, конечно же, ходил в разные языковые школы. В какой-то момент, как и большинство людей моего возраста, изучающих английский язык в России, я перешагнул пятнадцатилетний стаж изучения, и у меня накопилась куча сертификатов, подтверждающие знания.

И вот, когда я учился на последнем курсе университета (НГУЭУ) на факультете менеджмента и коммерции, в 2010 году возник большой хайп вокруг программы Work And Travel. В тот момент я решил, что пора начинать заниматься предпринимательством и попробовать свои знания английского языка на практике.

Андрей Твити: Казалось, что Work And Travel — классная история. Во-первых, хотелось съездить куда-то и посмотреть мир. Во-вторых, это был мой первый опыт в качестве «настоящего» бизнеса. В итоге мы открыли агентство, которое занималось помощью с участием в программе Work And Travel, после чего я и несколько моих друзей поехали в США с целью выжать максимум из того, что предлагала программа.

Отправляясь в Америку, я думал, что всё знаю. Мне казалось, что со всем моим опытом изучения языка я уже мастер английского и могу победить весь мир. У меня есть сертификаты, уверенность в себе, какое-то понимание, как устроена жизнь в США и так далее. Но приехав в Нью-Йорк, я понял, что я вообще ничего не понимаю и совсем не владею английским.

Андрей Твити: Где-то за год до того, как я поехал в Америку, в Нью-Йорк переехал мой друг. У него случилась классическая «история любви» — девушка поехала по Work And Travel и осталась жить в США. Узнав об этом, он продал всё в Новосибирске и отправился за ней. Когда он уезжал в Штаты, он совершенно не знал английский. Я думал, ну, раз он там как-то выжил целый год без знания языка, то я со своим английским точно справлюсь!

Приезжаю туда, мы встречаемся, гуляем по Бруклину и решаем заказать китайскую еду в коробочках. Мой друг подходит к ларьку, что-то говорит американцу азиатского происхождения, тот ему что-то отвечает, они смеются, общаются, а я стою и пытаюсь понять, что вообще происходит. Думаю: блин, а что случилось? Как так? Это же я знаю язык, а мой друг нет. Почему я ничего не понимаю? После этого всего я у него спрашиваю: ты как так язык выучил за год? Почему ты можешь говорить, а я нет? Он говорит: «Да я никак не изучал, я просто живу здесь. На работу поехал — там американцы. Телевизор или радио включил — говорят по-английски. Газеты на английском, вывески, указатели, ценники — всё на английском. Я общался, слушал, пытался «на пальцах» объясняться, и с практикой пришло понимание».

Тогда меня осенило, что, наверное, в России мы немного не тем занимаемся, используя классический подход к обучению. Это сейчас всё больше и больше применяется коммуникативный подход, а раньше все зубрили грамматику и заучивали списки слов, используя переводной метод. То есть люди годами изучали английскую грамматику с русским преподавателем, но практики живого общения с иностранцами никакой не было.

Андрей Твити: Так вот, я понял, что дома мы всё делаем не так. Вот передо мной стоит человек, который вообще не учил английский, но по факту он его знает. Понятно, что с грамматикой у него могут быть какие-то проблемы, но он, в отличие от меня, пользуется языком, а я, зная все правила, не могу понять, что мне говорят, и связать двух слов в ответ.

После этой поездки я вернулся обратно в Новосибирск и принял решение, что нужно открывать школу, где подход к изучению будет не тем, что был во время моего обучения, а таким, какой я увидел в США. В первую очередь мы будем учить понимать речь на слух, затем говорить и уже потом оттачивать английскую грамматику до совершенства.

Андрей Твити: Что в языке важно? Когда на тебя идёт иностранец и что-то кричит, размахивая руками, первым делом важно понять: он идёт тебя бить или он тебе рад и хочет тебя обнять. После этого нужно научиться вступать в коммуникацию и хоть как-то начать взаимодействовать с окружающим миром. А дальше можно углубляться в грамматику и изучать её до того уровня, какой тебе нужен, потому что не всем нужно знать грамматику на уровне носителя языка, кому-то достаточно повседневных знаний, чтобы просто уверенно жить в англоязычной стране. В общем, в России я открыл школу.

Андрей Твити: Особенность нашей школы в том, что даже на самом начальном этапе изучения языка, в программе обучения будет иностранный преподаватель. Причём, педагоги будут разные: на одном занятии будет британец, на другом преподаватель из Турции, потом американец и так далее. Наша задача показать вариативность английского языка.

Потому что, даже если ты учил английский с носителем из Великобритании — это был всего один педагог, и приехав в другую страну, например, в Канаду, в Австралию или куда-нибудь в Азию, велика вероятность столкнуться с совершенно другим диалектом. Получается лёгкий конфуз — вроде бы выучил язык, а тут всё немного по-другому.

Именно поэтому на занятиях в школе мы учим пониманию различных диалектов и культурных особенностей разных стран. Это очень важно, потому что азиатская культура — это одно, восточная — другое, а западная — третье. Не понимая специфики и не придавая этому значения в общении, ты можешь случайно обидеть человека.

У меня на этот счёт есть история. До того, как открыть свой языковой центр, я работал управляющим в международной школе и у меня была команда преподавателей из разных стран, в том числе, было много филиппинцев. И вот с одним из них у меня произошёл интересный случай. История была в том, что с этим филиппинцем мы очень много переписывались по Skype.

У нас в России достаточно распространена практика «эмоционального» общения в мессенджерах: ты можешь в конце предложения поставить несколько вопросительных знаков, закончить фразу скобкой, как будто смеёшься, или, например, написать «Привет!!» с двумя восклицательными знаками на конце. Для нас это норма.

В какой-то момент этот филиппинец приходит к президенту компании и говорит: я отказываюсь работать с вашим менеджером, потому что он на меня орёт. Мы в шоке: как так?! Нормально же общались, никто никогда не повышал голос. А он говорит: Андрей постоянно в конце своего вопроса ставит восклицательный и вопросительный знаки — это значит, что он недоволен и говорит со мной на повышенных тонах.

В нашем понимании, эмодзи и пунктуация в мессенджерах — это не агрессивное общение, ты просто не придаёшь этому особого значения когда пишешь. Увидел что-то забавное, поставил две скобки, вот и всё. А азиат, видя это, думает, что он написал что-то, что мне показалось настолько смешным или глупым, от чего я упал под стол и ржу. Поэтому очень важно понимать культуру других стран и знать особенности разных национальностей. Вот именно это мы и пытаемся дать в школе.

Артём Назаров: Это супер, что ты настолько любишь свое дело, что можешь об этом так много говорить! Кстати, пока ты рассказывал про свой подход к работе, про то, что у вас преподают разные иностранцы, у меня возник вопрос. Я понял, что вы по сути обучаете не английскому языку как таковому, а международному языку общения. Так вот, интересно ли через этих людей (иностранцев) изучать мир?

Андрей Твити: Так и есть! Английский — мировой язык. Это не просто язык англичан или американцев, сейчас — это универсальный язык коммуникаций. Владея английским, ты в принципе, можешь общаться со всем миром. Не важно, насколько хорошо ты знаешь грамматику или насколько хорошее у тебя произношение, главное, что ты можешь вступать в диалог.

Тебя поймут, если ты будешь говорить с ошибками. Тебя также поймут, если ты говоришь с русским акцентом — это всё не важно. Важно то, что ты слышишь собеседника, пытаешься выразить свои мысли и, главное, понимаешь и уважаешь его особенности, чтобы каким-то своим неэтичным поведением случайно не обидеть человека. Мир сейчас очень диверсифицированный, это нужно учитывать.

Артём Назаров: Я хотел бы вернуться к моменту, когда ты основал школу, или даже ещё до этого. В моём представлении основать школу — целое событие, на это нужно решиться. Откуда появилась смелость стать директором языковой школы? У тебя в семье были предприниматели?

Андрей Твити: Предпринимателей у меня в семье нет, все обычные, так сказать, рабочие люди. Но и происходит это не так, что ты сел и решил: завтра буду директором. Просто есть какая-то идея, и эта идея прорастает и развивается.

За время существования школы мы неоднократно перестраивали стратегию. И у нас был один крупный пивот — смена направления деятельности, не кардинальная, но значительная. Такая история есть в стартапах. Ты тестируешь какую-то гипотезу, она не взлетает, но у тебя есть рабочая модель, команда, ресурсы. Ты понимаешь, что нужно немножко докрутить проект, чтобы он стрельнул. Ты можешь промахнуться с идеей, с нишей, с рынком. И у нас такая история была.

Андрей Твити: Давай вернёмся к началу. У меня был опыт управления именно онлайн языковой школой, и я решил создавать свою с позиции того, что я уже умею. Если я управлял онлайн-школой, значит, создам свою.

Артём Назаров: Ты сразу устроился управляющим?

Андрей Твити: Сначала я пришёл как администратор. Задача моя была в следующем: с одной стороны, есть преподаватель, с другой есть студент. И тогда, в 2010 технологии были не особо развиты, интернет был плохой, и задача была мониторить урок: подключаются преподаватель и студент, ты подключаешься к ним и включаешь запись. Если возникает техническая проблема, ты помогаешь её решить. У меня на одном занятии был смешной момент. Когда ты подключён, ты выкручиваешь звук, чтобы тебя не было слышно, и сидишь, слушаешь. Я тогда играл на гитаре, у меня была своя группа. И вот однажды я подключился, но забыл выключить микрофон и начал просто машинально наигрывать мелодию. Все затихли на уроке, студент с преподавателем не могли понять, что происходит. Конечно, они в курсе, что есть админ, но всё равно это было неожиданно: начался урок, всё нормально, тишина, люди занимаются, а тут кто-то посреди урока давай соляки херачить! Это было смешно.

Андрей Твити: Так вот, сначала я был администратором, затем старшим администратором, потом менеджером, и в итоге управляющим. Президент компании, видимо, разглядел во мне потенциал. В общем, это происходит не так, что ты решил стать директором. Ты не решил стать директором, а ты выполняешь какую-то задачу. Я, по крайней мере, так делаю: всегда ищу, как улучшить процесс, всегда недоволен каким-то промежуточным результатом. Нет такого момента, когда я сделал всё и решил, что теперь зашибись. Я всегда самокритично смотрю на все процессы и вижу, что нужно улучшить. У японцев, у компании «Тойота» есть такой принцип — Кайдзен, процесс непрерывного улучшения.

Андрей Твити: И вот как всё начиналось. Я пришёл работать админом и увидел, что у нас нет гайдов, нет чёткого понимания,что и зачем делать. Я написал эти гайды, раздал остальным админам, сказал: «Пацаны, делаем вот так». Ещё нам нужно было отслеживать результаты студентов, и мы всё писали на коленке, в Excel. Я сказал: «Ребята, нам нужна CRM-система, чтобы заносить данные». И мы постепенно начали её разрабатывать.

Я всегда был активным. И я принимаю позицию, что надо что-то улучшить, потому что замечаю, где что-то идёт не так, и пытаюсь на это повлиять. Не всегда получается с ходу это сделать, но принцип такой. Опять же, я вернулся из Штатов с пониманием того, что в России нет таких школ, где ты практикуешься с иностранцами. Значит, нужно такую школу сделать. Естественно, первое время это давалось сложно, не было иностранцев. Сейчас мы их привозим, а раньше приходилось искать везде. Мы организовывали разговорный клуб Новосибирска, были различные коллаборации. Кстати, Жан-Марк, наш общий знакомый, какое-то время проводил у нас разговорные клубы. Мы даже делали выставку, посвящённую его деятельности. Он художник, и он рассказывал, как пишет картины. Это было классно.

Андрей Твити: Так вот, ты не можешь сказать, например: «Я завтра буду директором птицефабрики». Ты просто видишь проблему, пытаешься её решить и со временем обрастаешь какими-то инструментами, мощностями.

Андрей Твити: Изначально я занимался онлайн-школами, а пивот произошёл в момент, когда на рынке появился Skyeng. До этого мы хорошо росли и развивались в онлайне, у нас не было крупных конкурентов. Но была сложность в объяснении людям, что английский можно изучать онлайн. И не просто английский онлайн, ещё и английский онлайн с иностранцами. Люди не понимали, они говорили: «Нам нужна Марья Ивановна, нам нужно учиться в классе». А мы им предлагали заниматься с условным Джоном по Скайпу, и народ был в шоке. Но это классно — мы давали людям возможность соприкоснуться с культурой, потому что грамматику можно было получить в любой другой школе.

Такого ещё нигде не было. Но потом пришёл Skyeng с большими бюджетами, с маркетингом, с командой. И мы просто не смогли конкурировать с ним. Пришлось понять, что нам нужно либо закрываться, либо уходить в офлайн. И мы немножечко перестроили систему — стали офлайн-школой. Онлайн-формат остался, но больший уклон мы сделали в сторону офлайна.

Андрей Твити: А в данный момент, после коронавируса, мы видим обратный рост: всё больше и больше наших студентов выходят в онлайн из разных стран. Даже в Новосибирске студенты иногда предлагают заниматься онлайн, потому что им долго ехать. С 2015 до 2020 мы прирастали офлайном: школа росла, становилось больше кабинетов, больше людей, больше персонала. А сейчас, наоборот, всё меньше студентов приходят в школу, всё больше занимаются онлайн, и всё меньше преподавателей появляется в школе. Теперь нам нужны другие часовые зоны, потому что нет смысла привозить в Новосибирск американца, чтобы он сидел дома и преподавал в дистанционном формате.

Артём Назаров: По твоему рассказу я понял, что это просто твои качества. Обычно наёмные сотрудники не такие: выполнили свою задачу, и то необязательно на 100%, получили зарплату и всё, пошли домой. А у тебя изначально был предпринимательский подход, даже когда ты работал в найме. Собственно, так ты и пришёл, к тому, что имеешь.

Андрей Твити: Можно так сказать, да. Скорее всего, это подход к задачам. И это действительно проблема, что у большинства наёмных сотрудников нет инициативы. То есть даже если ты даёшь инструменты, ресурсы и предлагаешь что-то придумывать, креативить, людям это не всегда интересно и нужно. Иногда подход такой: я на работе отработал, сказали — хорошо, и ладно.

Конечно, мы стараемся привлекать к себе тех ребят, которые хотят развиваться и постоянно думают, как что-то улучшить. Получается не всегда, но мы стараемся, чтобы костяк команды — и преподаватели, и административный состав — был инициативным. Потому что всегда есть куда развиваться. Нет предела, рост возможен всегда.

Артём Назаров: А как ты держишь такую команду и вообще выполняешь столько задач? Мне всегда было это интересно, потому что у меня — только я, плюс на фрилансе пара человек, которые помогают с транскрипциями. Как ты справляешься с таким объёмом работы?

Андрей Твити:: Это сложно, но сложно в каком плане. Например, Лебедев говорит, что его тоже спрашивают, как он всё успевает: путешествует, делает видео каждые два дня. Он отвечает: «Я ничего не успеваю». И это реально так, ты действительно ничего не успеваешь. Но за какие-то задачи ты переживаешь больше, за какие-то меньше, и часть из них можешь делегировать.

Андрей Твити: Скажем так: это мастерство, искусство делегирования и полного доверия команде. Я, к сожалению, его ещё не постиг, мне далеко до этого. Из-за моего перфекционизма есть эта проблема. Я себя бью по рукам, конечно, когда это делаю, но мне нужно быть уверенным в качестве. И иногда это может даже вредить процессу, потому что я прихожу и говорю: «Так, надо здесь лучше, а здесь давайте переделаем». Когда мы снимаем видео, мы можем долго сидеть и двигать плашку или подбирать разные цвета или ещё что-то. С сайтом та же самая история.

Но в команде есть ключевые игроки, которые работают со мной давно и понимают, к чему я прикопаюсь, — они сразу делают правильно и хорошо. Я уже уверен в качестве их работы. Например, я знаю, что наш звукорежиссёр Данила сделает звук максимально крутым, потому что он отчасти такой же, как я: будет сидеть и крутить эти крутилки до тех пор, пока звук не станет хорошим. Он не сделает коряво. А у дизайнеров бывают такие проблемы. У нас в команде есть несколько дизайнеров, которые занимаются созданием обложек. И бывает, что человек отправляет готовый вариант обложки, а там края криво вырезаны, то там не доработано, то сям. Есть и обратный подход, когда человек тратит больше времени, но потом отдаёт тебе материал, который прямо вау, и не докопаться даже. Ты просто ему сказал: «Идея такая, вот тебе фотки». Он ушёл, что-то делает, а потом приходит и отдаёт тебе материал, который сразу идёт в продакшн.

Артём Назаров: Но такие люди обычно просят больше денег.

Андрей Твити: Да, они обычно просят больше денег, но это издержки. Тут суть какая: если мы производим любой качественный продукт, за его качество нужно платить — это адекватно, тогда и затраты объективны.

А бывает, ты ищешь какого-то специалиста, он к тебе приходит и говорит: «Хочу столько-то денег». Сейчас у нас такая проблема с программистами: мы меняем переделываем сайт, и нам не хватает текущего программиста, нужны ещё люди. И приходит джун — это начальный уровень специалиста после какого-нибудь курса GeekBrains — и говорит тебе, что хочет 200 тысяч в месяц. Мы даем ему тестовое задание, он делает его либо коряво, либо очень долго. И ещё говорит: «А тестовое задание будет оплачено?» Чувак, камон, покажи, что ты умеешь! То, что ты в резюме написал, что знаешь PHP, вообще ни о чём не говорит. А чувак отвечает, что не будет делать тестовое бесплатно, или всё же делает, но ты смотришь, и у тебя глаз дёргается. И он требует 200 тысяч в месяц. Вот здесь меня прямо бомбит, когда человек показывает уровень плинтуса, но почему-то хочет много денег.

Андрей Твити: Дизайнеры, программисты, иногда преподаватели иностранного языка требуют много денег. Понятно, что американец зарабатывает в США больше, чем в Новосибирске. Но бывает, приходит человек и говорит, что он не преподаватель, а какой-нибудь трак драйвер (прим. ред.: дальнобойщик). Да, он говорит по-английски, он американец из Техаса или, например, Оклахомы. И просит он, условно, 50 долларов в час. И тут не сходится математика. За качество я готов платить много, но просто за «я хочу» — нет, в этом случае хотелки не работают.

Артём Назаров: Какие у тебя сейчас идеи в плане школы? Может, хочешь расширяться?

Андрей Твити: Как я уже сказал, у нас всё больше растёт спрос на онлайн-обучение. Мы, конечно, «немножко» отстаём от EdTech и разных крупных онлайн-школ: Skyeng, Яндекс Практикум, «Инглекс». Но в чём мы конкурируем с ними — это уровень преподавателей, которых мы предоставляем. Этот уровень выше, потому что нам не нужно содержать такой огромный штат, как есть сейчас у Skyeng и «Инглекс». Сейчас у нас в штате всего 13 педагогов — сравни с «Инглекс», где 550 преподавателей, или со Skyeng, где их ещё больше. Мы гонимся не за количеством, а за качеством. Отбирая преподавателей, мы в них уверены, и уровень наших педагогов зачастую лучше, чем у Skyeng. Но качество нашей образовательной платформы, естественно, уступает, потому что Skyeng — это изначально платформа для изучения языков. Там разложены материалы, есть классная методическая поддержка, и народ таким образом достигает своих целей. У нас нет такой большой платформы, и мы выезжаем за счёт качества педагогов. При этом у нас есть зачатки своего личного кабинета, собственной системы, и мы используем разные сторонние сервисы. Всё это мы объединяем и через несколько инструментов даём людям позитивный опыт в обучении.

Артём Назаров: Хотел ещё вернуться к вопросу бизнеса. Языковой центр — это большой проект. У тебя в команде 14 человек или больше?

Андрей Твити: Только преподавателей 13, а вся команда около сорока человек.

Артём Назаров: И со всеми надо взаимодействовать: выслушивать, давать какие-то задачи. Но бывают же моменты, когда тебе это всё надоело. Что ты делаешь? Как преодолеваешь трудности, когда возникают кризисные ситуации или когда у тебя, например, упадок сил и нет настроения?

Андрей Твити: Проблема в том, что я всегда работаю. У меня нет такого переключения, что наступило семь вечера — начался отдых, или суббота, воскресенье — выходные. Это как-то естественно происходит, для меня ненапряжно. Есть дни, когда я погружён в определённые рабочие задачи, допустим, в бухгалтерию. Работа с цифрами — это рутина, которую нужно сделать, этим никто не может заниматься, кроме меня. А есть работа более, скажем так, не творческая, а абстрактная. Для постоянного улучшения нужно уметь вытащить себя из процесса, знаешь, как барон Мюнхгаузен за волосы себя вытянул. Вытащить и посмотреть со стороны. Эти просмотры со стороны я и воспринимаю как отдых — переключение от решения задачи, от проблемы, на что-то более массивное. Переключение происходит даже когда я, например, еду в отпуск, в путешествие. Я всё равно на связи и вижу какие-то рабочие моменты.

Андрей Твити: Где-то я понимаю, что команда справится без меня, и мне не нужно быть включённым в процесс: я не работаю с клиентами, не отвечаю на звонки или на рабочие вопросы в чате. Но я всегда могу подключиться, если нужна моя помощь. Это происходит естественным образом, потому что я не уезжаю в условный ретрит. Наоборот, я не очень понимаю такую историю, и это, наверное, моя особенность. Не говорю, что это плохо, но я не понимаю людей, у которых есть ярко выраженный work-life balance, потому что меня может переть от какой-то задачи даже в три часа ночи. Я сел и сделал, а на следующий день, допустим, меня нет в офисе до четырёх часов. А сегодня мы с тобой записываем видео, это интервью. Сейчас уже вечер, и я, по сути, не занимаюсь напрямую рабочими делами — финансами или решением каких-то проблем по образовательной части. Но, так или иначе, мы с тобой занимаемся образовательным проектом, делаем то, что будет связано и с моей школой, и с твоей деятельностью. Получается такое переключение. Голова работает в другую сторону, но это всё равно о работе.

Артём Назаров: Как думаешь, где у тебя лимит количества сотрудников? Например, в каком-нибудь Skyeng или «Сбербанке» работают тысячи людей, и есть один человек, который несёт ответственность за управление, чтобы всё это не разрушилось. Ты видишь, как у тебя будет сто сотрудников, или тебе уже сейчас тяжеловато?

Андрей Твити: Ну, масштаб относителен. У нас сейчас работают около сорока человек, у кого-то работает тысяча человек. Здесь вопрос, во-первых, хочешь ли ты масштабировать объём до больших цифр, а во-вторых, нужно ли это твоему бизнесу. Например, тебе в проекте достаточно себя самого: ты прекрасно можешь сам поставить камеру, выстроить звук и сделать контент, преподаёшь ты тоже сам. В моём случае не так. Я не преподаватель, по образованию и опыту работы я больше управленец. Соответственно, мой продукт, а именно преподавание английского языка, я сам реализовать не могу. Естественно, мне нужна команда. С другой стороны, многое зависит от того, какая у тебя модель бизнеса: где-то тебе будет достаточно небольшой команды, а где-то понадобится очень много людей.

Андрей Твити: У меня был знакомый, который в какой-то момент поделился со мной мудростью. Я ему сказал: «Слушай, у меня проблема, мы регулярно попадаем в кассовый разрыв». Это было на заре, когда мы открывали школу. Когда произошел пивот, и мы стали офлайн-школой, нам понадобились кабинеты. И мы решили не мелочиться: в онлайне мы сидели в одном кабинете, а когда открыли школу, решили арендовать офис на три этажа.

Артём Назаров: Кассовый разрыв — что это?

Андрей Твити: Кассовый разрыв — это когда не хватает денег, чтобы покрыть текущие расходы. Мы сняли офисы, расположенные на четырех этажах. У нас была кухня в подвале размером в пятьдесят квадратов, там стояла микроволновка, лежали бинбэги, был проектор — то есть расходы немножко неадекватные.

А тот знакомый был как раз нашим арендодателем. Он занимался каким-то своим бизнесом в том же таунхаусе, который снимали мы. Наша школа располагалась на четвёртом этаже, а у него было ещё четыре этажа сверху — офисы. Не знаю, чем они там конкретно занимались, но видно было, что ребята успешные. И вот я пришёл к арендодателю и говорю, что у меня проблема в кассовом разрыве. Он спрашивает: «Слушай, а что у тебя происходит?» Я говорю: «Ну, вот у меня есть администратор, менеджер, преподаватель». А он говорит: «А вот у тебя там два сммщика или два менеджера, у них работа вообще есть? Что они делают?» Я отвечаю, что сидят, кому-то звонят. И тут он говорит, что практика должна быть такая — нанимать новых людей нужно тогда, когда старая команда уже не справляется. У тебя старая команда должна работать на один или полтора, у них рабочий день должен быть загружен. Когда у сотрудника появляется столько дел, что он загружен уже на полтора, то есть больше, чем на 100%, тогда наступает время нанимать нового человека. Не нужно нанимать команду в рост. Мы сейчас видим, на самом деле, эту ситуацию в Европе и в США, когда крупные компании, например, Google и Meta, запрещённая на территории Российской Федерации, увольняют сотрудников, потому что в коронавирус они набрали себе кадровый резерв с учётом масштаба. А сейчас рецессия, и на балансе оказались люди, которые ничего не делают, а зарплату получают.

Андрей Твити: Тебе всегда нужно ровно столько людей, сколько нужно. Если ты можешь делать что-то один, значит, нет необходимости никого больше нанимать. Если ты понимаешь, что уже не справляешься с какой-то задачей, физически не успеваешь, тогда тебе нужна команда. Здесь наш подход такой же. Мы не стремимся к тому, чтобы у нас была тысяча сотрудников. Наш ближайший горизонт развития — завести в кадровый резерв 50 качественных преподавателей из разных стран. Сейчас у нас 13 человек в активном составе тех, кто преподаёт каждый день, а 50 — наша цель. Это достаточно сложно, ведь чтобы отобрать качественных педагогов, нужно потратить много времени. На дороге хорошие люди не валяются. Поэтому 50 человек — это цель, которой не так легко достигнуть, но она решается в обозримом будущем, в диапазоне года. 13 уже есть, а 50 — это всего в четыре раза больше. Нам не нужна тысяча преподавателей, потому что во-первых, очень сложно найти такое большое количество крутых специалистов, а во-вторых, наша модель не похожа на модель крупных EdTech-компаний. Нам не нужно пылесосить рынок клиентов и для этого содержать много разных преподавателей среднего и низшего качества, чтобы оказать услугу. Мы сегментивно подходим и к преподавателям, и студентам. К нам приходят люди, которые понимают, зачем они учат язык. Зачастую они уже походили по рынку, посмотрели, поучились в других школах, были в том же Skyeng или Яндекс Практикуме и пришли к нам. Для обслуживания этого количества клиентов нам не нужна тысяча преподавателей. Летом справляются 13 человек, в сезон — 15-20. До коронавируса, когда у нас присутствовал полностью офлайн формат, у нас в штате работали 20 преподавателей в Новосибирске. В принципе, масштаб — это дело относительное.

Артём Назаров: Окей, давай тогда перейдём ко второй теме, которую мы хотели обсудить, — жизнь в США, в Нью-Йорке, в Бруклине. Кстати, у меня было занятие с канадцем, и я спросил у него, какой вопрос можно задать человеку, который жил в Штатах. У него было два вопроса: первый — как к тебе там относились, второй — как ты себя ощущаешь в России и в Штатах?

Андрей Твити: Классный вопрос, и я его сейчас переворачиваю в обратную сторону в работе с иностранцами и в работе в принципе с людьми здесь.

У языковых школ в Новосибирске и в России в целом есть такая порочная история с любыми специалистами: почему-то иностранец, особенно из Европы и США, воспринимается как какой-то элитарный персонаж. Сами люди так воспринимают экспатов. Мы смотрим на него с открытым ртом: о Джон Смит! Если кто-то приехал из Лондона, то почему-то отношение к нему неадекватно завышенное. Человек оценивает прибывшего не по его действиям, не по его знаниям, а по паспорту: ты приехал из Канады, поэтому у тебя зарплата выше, к тебе другое отношение. Это ерунда полная.

Андрей Твити: Когда я жил в Штатах, а именно в Нью-Йорке и Бостоне, я был менеджером крупной российской онлайн-школы. Для понимания масштаба: на тот момент мы работали со всей Россией и разными странами СНГ, у нас была масса людей, преподаватели из разных стран. Хоть мне и было тогда 20 лет, я ещё заканчивал универ, но я уезжал уже достаточно состоятельным управленцем. По тем временам я зарабатывал приличные деньги. Я ехал туда и думал, что мне этого хватит, что я проживу там с российской зарплатой. Тем более я знаю английский, умею общаться с людьми. Приехав туда, я понял, что розовые очки слетают, и неоднократно. Да, ты привозишь несколько пар, а тебе их там пощёчинами сбивают. Ты приезжаешь и думаешь: я управленец, я же модный здесь, в России. Но оказывается, что твоей зарплаты там не хватает. Ты можешь комфортно жить на эти деньги в России, но не в США.

Если же преподаватель английского приезжает в Россию, у него будет такая же ставка, как на родине. Есть такой термин cost of living (прим. ред.: стоимость жизни). В России дешевле жить: у нас дешевле интернет, проезд, аренда, да всё дешевле. Соответственно, хотелось бы, конечно, зарабатывать в долларах и при этом жить в России. Зарабатывая в рублях и находясь в Европе или США, прожить тяжело — не те зарплаты.

Андрей Твити: И вот, первые розовые очки слетают, когда ты понимаешь, что здесь был «управленцем», а там на эту сумму не выживаешь. И ты идёшь работать в «Макдоналдс» или становишься разнорабочим. Например, я раздавал листовки, работал на стройке, красил заборы, был грузчиком — перевозил людей из одного штата в другой, работал в кейтеринге — разносил еду, накрывал на столы. Представь: в России я управленец, а там убираю грязную посуду.

Так ты понимаешь, что, во-первых, твои знания не везде применимы. То, что ценится здесь, там может не цениться. А во-вторых, и это самое классное, так как Америка — это страна эмигрантов, там на тебя смотрят как на одного из обыкновенных людей, рядового жителя США. Если сюда приезжает американец — он «Ва-а-ау! Американец», то туда приезжает русский — это «а, ну, русский…». И тебе платят зарплату, оценивая твой труд по твоим умениям, а не по тому, откуда ты родом.

У нас в России достаточно сказать, что ты из США, и тебе в языковой школе сделают ставку выше, чем берёт за свои занятия директор школы. Это парадокс, я всегда говорю коллегам: «Ребята, вы какую-то ерунду делаете. Нельзя платить сотруднику больше только потому, что у него другой паспорт». В Америке не смотрят в паспорт, а сразу спрашивают: «Что ты умеешь?» Ты отвечаешь: «Вот это». Тебе говорят: «Это стоит столько-то», и ты своим трудом показываешь, чего ты действительно стоишь. Этот приём я сейчас применяю в Новосибирске, и здесь он часто вызывает шок у иностранцев. Бывают ситуации, когда к нам в школу залетает какой-нибудь американец и говорит: «Я из США, хочу у вас английский преподавать». И далее разворачивается глупый диалог:

— Ты по образованию педагог?
— Нет.
— Есть опыт?
— Нет.
— А что пришёл?
— Ну, я же английский знаю…

Почему-то иностранцы в России думают, что их знание английского — это «суперспособность», которая должна открывать все двери, а это далеко не так.

Артём Назаров: Но есть же законы рынка, и существует большой спрос на носителей!

Андрей Твити: Да, и я считаю, что это плохо. Рынок не всегда справедлив и не всегда адекватен. Одна из задач BigAppleSchool — поменять на этом рынке правила игры. Раньше мы тоже гнались исключительно за «носителями языка», но сейчас мы отошли от концепции, что носитель — это всегда хорошо. Для каждой задачи есть свой преподаватель. Мы поняли, что для нас главное не то, из какой ты страны, а то, какой ты педагог. Нам больше важно качество образования, а не твое гражданство.

Например, на раннем этапе обучения русскоязычный педагог может донести информацию лучше, чем тот же американец. Но в случае, когда ты переезжаешь в США и тебе нужно разобраться с американским акцентом, очевидно, что эффективнее это делать с преподавателем из Америки, а не с русским педагогом. А вот учить грамматику английского языка ты легко можешь как с русским преподавателем, так и с турком, британцем, алжирцем и так далее. Если это профессиональные педагоги и хорошие специалисты, то почему бы и нет — ты не почувствуешь никакой разницы.

Андрей Твити: У нас в школе одинаковая стоимость занятий как с русскоязычным преподавателем, так и с иностранцем. То есть ты платишь за результат своего обучения, а не за то, откуда приехал твой преподаватель. Это главный вывод, который я сделал после жизни в США. Там неважно, кто ты и откуда, важны только твои профессиональные качества и умения. Если ты стоишь своих денег, ты стоишь своих денег. Если нет, то извини, есть другие люди, которые тебя легко заменят. Там ты просто паспортом не отделаешься.

Артём Назаров: А как тебе вообще Нью-Йорк, если про быт поговорить?

Андрей Твити: Вообще, Big Apple — это никнейм Нью-Йорка. Нью-Йорк я очень люблю, любил до поездки в США и люблю сейчас. Нью-Йорк, конечно, очень многокультурный, многонациональный. Как Москва — не Россия, Нью-Йорк — не США. Как любая столица, любой мегаполис. Это, конечно, не настоящая Америка. Нью-Йорк я люблю за урбанистику, в нём есть всё. После жизни в Штатах я уже побывал во многих других странах, в том числе в Европе и в Азии. Я ехал в Америку с мыслью, что останусь в Нью-Йорке. А через месяц жизни там я понял, что не тяну Нью-Йорк, потому что там большая конкуренция, а уровень моего языка и моих компетенций не нужен в Нью-Йорке.

Андрей Твити: Я переехал в Бостон — город чуть поменьше, но с большими возможностями, красивый и очень классный. По сути, это один из первых городов Америки, с него начиналась страна. Бостон рекомендую, он классный, там очень прикольно. Это Гарвард, собственно, Кембридж — студенческий городок. Туда определённо стоит съездить.

Андрей Твити: Я пытался как-то там закрепиться. В принципе, я ехал в Америку с мыслью, что, возможно, там и останусь. Но пока я там был, я понял, что оставаться нелегалом, как большинство эмигрантов, или работать на низкооплачиваемой работе — это не предел моих мечтаний, не american dream. Какой смысл ехать куда-то и оставаться на там птичьих правах? Нет никакого смысла, если в России ты можешь добиться гораздо большего. И неважно, где у тебя бизнес, неважно где ты: если ты преуспел в какой-то сфере деятельности, тебе открываются возможности. Ты можешь жить в России, но регулярно путешествовать. Допустим, захотел посмотреть зимнюю Сибирь — живёшь два месяца в Сибири. Надоело — поехал в США или куда-то ещё. Ты не привязан, были бы возможности, были бы деньги. Когда есть бизнес, да, в первые годы надо пахать, но в какой-то момент он может помочь тебе.

Андрей Твити: После Америки я был в других разных странах, в последний раз до пандемии был в Японии. И я бы не сказал, что Нью-Йорк — любовь всей моей жизни, и что я бы хотел переехать туда жить, как бы я его ни любил. Я тебе так скажу: я бы не хотел жить во Франции, в Париже. Это не мой город. Я бы не хотел, наверное, жить в Германии. В сильно больших туристических местах не хотел бы жить. Но, допустим, в Чехии, в Праге мне комфортно, хорошо. Это очень классный город, он и архитектурно, исторически, культурно развит. Также мне понравился Гонконг. Это прямо мультикультурный город, даже как бы не Китай, хотя китайцы, конечно, со мной поспорят. Я имею в виду, что это что-то иное. Азия вообще интересная в этом плане. Вот в Киото я бы не стал жить. Киото — более аутентичный, но при этом туристический, картонный город. Токио — классно, Осака — очень круто. В общем, я бы не сказал, что хочу переехать в Нью-Йорк или хочу жить в Токио. Хочется бывать везде по мере возможностей.

Артём Назаров: Как тебе жизнь в Новосибирске, рекомендуешь?

Андрей Твити: Слушай, в целом рекомендую, но здесь есть свои нюансы. Новосибирск — настоящий, аутентичный российский город, со всеми плюсами и минусами. У нас не так много достопримечательностей, как в Москве и Питере, но в то же время ритм не такой бешеный, как там, и стоимость жизни значительно ниже.

В нашем городе неплохо развита инфраструктура, есть метро — можно легко добраться куда угодно. Есть большие зелёные зоны, есть Академгородок, есть природные достопримечательности, типа Обского водохранилища. У нас есть своё море, представь? Немногие города могут этим похвастаться!

Андрей Твити: Новосибирск — мегаполис, здесь всё есть. У нас достаточно хорошая барная и ресторанная культура, здесь достаточно дёшево по сравнению с Москвой. И люди у нас хорошие. Зима бывает местами кусачая, лето тоже иногда странное. Но в целом Новосибирск — хороший российский город, если и не жить тут, то рекомендую его как минимум посетить.

Артём Назаров: А Москву ты не рассматривал в качестве города проживания, или, может быть, уже жил там?

Андрей Твити: Я не жил там, но бывал несколько раз. В какой-то момент мы рассматривали Москву как место для открытия филиала либо старта франшизы. Сейчас эти планы на паузе. Открываться в Москве, наверное, полезно с позиции контактов и связей. Там проще масштабироваться, проще завести деловые знакомства, чтобы привлечь инвестиции, найти специалистов проще. Но в целом я не сказал бы, что у меня сейчас есть стремление открываться именно в Москве или где-то ещё. Пока развиваемся здесь, а преподавать онлайн можно вообще, находясь где угодно!

Артём Назаров: Это здорово, что креативные творческие люди остаются в Новосибирске! Спасибо тебе за то, что поделиться своим опытом.

Андрей Твити: Рад был. Пока!