Евгений Дьяков
Как фельдшер скорой помощи создал крупнейшую студию пирсинга в Сибири? История тату-салона Piersib

Андрей Твити: Всем привет! Это подкаст ПЧЗ, и я — его ведущий Андрей Твити. В этом шоу мы встречаемся с людьми разных профессий и пытаемся разобраться в том, чем именно они занимаются, и как это связано с Новосибирском. Сегодня у меня в гостях основатель крупнейшей тату и пирсинг-студии в Сибири Piersib Евгений Дьяков. Женя, привет!

Евгений Дьяков: Привет!

Андрей Твити: Рад тебя видеть! Наконец-то у нас получилось встретиться. Я бы хотел расспросить тебя про твой путь предпринимательства, мне кажется, что у тебя достаточно интересная история и опыт. Ты один из старейших пирсеров в Новосибирске и владелец одной из первых профессиональных студий пирсинга. Очень интересно, как всё это получилось и как ты к этому пришел? Насколько я знаю, ты сам, в принципе, изначально не из Новосибирска. Откуда ты?

Евгений Дьяков: Я из посёлка Чульман. Это на Крайнем Севере, в Якутии, недалеко от города Нерюнгри. Мне кажется, у каждого в Новосибирске есть знакомые из Нерюнгри, так как много людей оттуда сюда переехали. Для нас Новосибирск был как окно в Европу — многие сюда уезжали реализовывать свои амбиции. Поэтому, закончив школу, я тоже сначала сбежал из Чульмана в Нерюнгри, там отучился в медучилище и уже потом переехал в Новосибирск.

Андрей Твити: Нерюнгри, Якутия… Там же очень холодно?

Евгений Дьяков: Ты не представляешь, насколько.

Андрей Твити: Как ты там выживал, как прошло твоё детство?

Евгений Дьяков: Трудно, дома сидел! Летом ещё можно погулять, а зимой абсолютно невыносимо. Я, грубо говоря, и сбежал из-за этих морозов.

Андрей Твити: А какая там температура летом, какая зимой?

Евгений Дьяков: Летом бывает очень жарко, может быть плюс 30, но это на пару дней. Главное – в эти два дня не работать, а зимой бывает до минус 50.

Андрей Твити: До скольких лет ты жил на Севере, и каково было расти в такие морозы?

Евгений Дьяков: До 20 лет. Да нормально вроде, мне сравнивать не с чем, я всего одно детство прожил.

Андрей Твити: Ты такой в семь утра встаёшь, идёшь в школу по морозу…

Евгений Дьяков: Ещё и в темноте! Ты идёшь в темноту, в мороз, как будто в открытый космос, и просто чешешь пешком до школы. Но другого не было, сравнивать не с чем, так что это казалось нормальным. Когда уже пришло осознание, что я устал от морозов, я понял, что надо с этим что-то делать. В любом случае нужно было куда-то переезжать учиться. А куда? Все едут в Новосибирск, вот и я тоже поехал.

Андрей Твити: На кого ты ехал учился? Я так понимаю, какое-то высшее или среднее учебное заведение ты окончил ещё в Нерюнгри.

Евгений Дьяков: Я пошёл в медицину. В Нерюнгри получил профессиональное образование по специальности «Фельдшер скорой помощи», а в Новосибирск приехал учиться на врача.

Андрей Твити: Почему ты выбрал медицину? Твои родственники как-то с ней связаны?

Евгений Дьяков: Нет, вообще никак не связаны. Это вышло само по себе на самом деле, даже немного тупо. Когда я в 2000 году заканчивал школу, ещё не существовало профориентации, как сейчас. Мы выбирали специальность по тем предметам, которые более-менее знали в школе. У меня это были химия и биология – два любимых предмета, которые я действительно знал. Остальное по школьной программе я вообще не знал, еле-еле вытянул, одиннадцатый класс.

Андрей Твити: То есть, ты после одиннадцатого класса пошел в медицинский колледж? Почему именно на фельдшера? Почему не другая специальность?

Евгений Дьяков: Тогда ещё это было училище и другой специальности просто не было: либо медсестра, либо фельдшер, на врачей там не учили.

Андрей Твити: Во время учебы в колледже у тебя была какая-то практика, или может быть ты уже где-то работал?

Евгений Дьяков: Практика была, как и у любого другого студента, — по специальности, на скорой помощи. Но это была именно практика, а не работа, и она не оплачивалась. Я просто ездил с врачами и помогал им. Не платили, зато без всякой ответственности.

Андрей Твити: Давай проясним. Фельдшер — это человек, который ездит на вызовы скорой помощи, правильно?

Евгений Дьяков: Да, и оказывает первую помощь.

Андрей Твити: Ты где-то ещё подрабатывал во время учёбы? До 20 лет у тебя уже был какой-то первый опыт предпринимательства или нет?

Евгений Дьяков: Я постоянно и всячески где-то работал, но именно предпринимательский дух у меня родился сам. Первый опыт был очень смешным, я практически всем о нём рассказываю. В то время денег у меня не было от слова совсем. Когда учился в медучилище, мне платили стипендию 350 рублей, из них 315 я отдавал за общежитие. На оставшиеся 35 рублей жил. Плюс мне родители давали 100 рублей на неделю. Это как сейчас, допустим, давать 500 рублей на неделю студенту, чтобы он как-то жил.

Андрей Твити: Да, маловато.

Евгений Дьяков: От нехватки финансов я решил, что надо где-то заработать. Может, это у меня в крови, не знаю. Я открыл газету «СПИД-Инфо». Помнишь, была такая?

Евгений Дьяков: Я её прочитал и увидел там объявление: «Шпанская мушка» — универсальный возбудитель. Подумал: «Блин, вот это, по-моему, тема!»

Андрей Твити: И связано с медициной так или иначе. Это же какой-то препарат?

Евгений Дьяков: Да, я как-то выписал этот возбудитель, насобирал деньги, может у кого-то занял, не помню. Пришел флакончик 30 миллилитров, я купил 15 шприцов, расфасовал препарат по 2 миллилитра. Потом разместил объявление: «Продам универсальный возбудитель, разовая доза». У меня всё разобрали за неделю.

Андрей Твити: Прямо в шприцах, что ли, продавал?

Евгений Дьяков: Да, а в чем ещё? Не было какой-то другой фасовки, бутыльков всяких. Наверное, сейчас это уже можно найти на AliExpress или ещё где-то, а раньше нет, или я такого не знал. Навар был около тысячи процентов. Я думаю, это хороший бизнес, когда у тебя накрутка на товары идёт порядка тысячи процентов.

Андрей Твити: Да, это хорошо! Не в каждом бизнесе так получается.

Евгений Дьяков: Не помню, чем закончилась история, почему я перестал заказывать этот возбудитель и продавать его дальше. Может, нашёл что-то новое или на работу куда-то устроился. Я тогда хватался за любую работу: был официантом, менеджером по продаже огнетушителей, дворником. У меня не было мыслей, что где-то мало платят, я устраивался и искал возможности заработать. Понятно, что у официантов оклад очень маленький, но я работал так, что у меня всегда были хорошие чаевые.

Андрей Твити: Мне кажется, это отличительная черта предпринимателей. Ты с раннего детства ищешь способы, как устроить свой быт, как заработать, как улучшить что-то. Если тебе не нравятся какие-то условия, ты не ноешь, а думаешь, как сделать всё иначе? В общем, всё время как-то развиваешься.

Евгений Дьяков: Да, но в любом случае предпринимательство и бизнес — это очень большой риск. Мне кажется, что люди делятся на два типа: предприниматели и нет. Предприниматели — люди нестабильные. Как можно осознанно идти на риск, зная, что ты можешь в чём-то прогореть? У меня были такие бизнесы, которые пришлось закрыть, и ничего страшного. Просто берёшь и запускаешь новый, абсолютно без страха. Стабильность — это вообще не для предпринимателя. Сказать, что предприниматель всегда в стабильном доходе, нельзя — месяц на месяц не приходится. Бывает, хорошо взлетел, а бывает, что и в минус ушёл. Это абсолютно нормально.

Андрей Твити: Точно! Особенно последние годы у нас всегда качели туда-сюда…

Андрей Твити: Итак, ты закончил медучилище в Нерюнгри. Что было дальше?

Евгений Дьяков: Чудесным образом я поступил в Новосибирскую медицинскую академию. Тогда ещё была выездная комиссия. С профессией к тому моменту я уже определился, мне помогла мама. Она посоветовала закончить учёбу в медучилище, потому что считала, что к тому моменту, как я отучусь, медики будут хорошо зарабатывать. Но кажется, что в этом она была не права, так как закончил учёбу я уже давно, а медики зарабатывают всё так же мало, как и раньше.

Евгений Дьяков: В итоге я отучился три года в медучилище и семь лет в медакадемии, итого десять лет. На третьем или четвертом курсе я уже вовсю начал заниматься предпринимательством. Но это ещё не было бизнесом, потому что я работал в одиночку. Параллельно обучению на врача я осваивал новую для себя профессию — мастер по пирсингу. Профессия была действительно новая, потому что на тот момент ни в Новосибирске, ни даже в России такой профессии не было.

Андрей Твити: А как ты вообще оказался в этой профессии?

Евгений Дьяков: Вроде бы случайно, но, опять же, случайности не случайны. Я всегда об этом говорю, и мне нравится эта идея. Я оказался в нужное время и в нужном месте, увидев, как мой одногруппник сделал подруге пирсинг пупка. Меня просто затрясло от происходящего! Насколько это охренительно, насколько увлекательно! Буквально на следующий день я пошёл и накупил всяких украшений для пирсинга — я понял, что хочу этим заниматься. Но на тот момент я ещё работал по основному направлению — фельдшером на скорой помощи.

Андрей Твити: Работа не из самых простых. Там, наверное, всякого можно насмотреться?

Евгений Дьяков: Во-первых, это физически очень тяжело, потому что я тогда работал по ночам. Днем учился, ночью работал. И во-вторых, это морально очень тяжело, потому что контингент, вызывающий скорую помощь, — не всегда приятные люди. Очень много вызывают с передозами. Собственно, там я и научился хорошо ставить уколы в вену, потому что очень много наркоманов, а антидот вводится только в вену. Очень много бабушек, очень много смертей. Ещё у меня аллергия на кошек, а у каждой бабушки по одной, по две, а то и больше кошек. И ты в итоге захлёбываешься соплями и слезами, но всё равно продолжаешь работать, потому что ты не можешь не выехать.

Андрей Твити: Были ли у тебя какие-то смешные или, наоборот, какие-то страшные случаи, которые можно было бы рассказать?

Евгений Дьяков: Смешных, наверное, нет, а страшные, конечно, были. Расскажу про последний случай, когда я точно принял решение уходить из медицины или, по крайней мере, со скорой помощи.

В частном секторе нашего города жили два брата, оба военные, недавно вернулись из Чечни. И вот как-то раз они очень сильно перепили, поссорились, и один другого просто ударил в голову и в грудь. Мы приехали, смотрим — там уже бездыханное тело, а второй лежит спит. Мы качали час, в итоге так и не откачали. Причём это было очень тяжело как морально, так и физически. Рядом печка — жарко, пот льётся градом, родственники плачут, не отпускают тебя, чтобы ты продолжал. В итоге всё: мы сами без сил, человек уже синий — пошло трупное окоченение. Мы понимаем, что уже никак не помочь, нужно уезжать.

А через месяц пришла повестка из военной прокуратуры, где черным по белому было написано, что причина смерти – осложнения реанимации, якобы это мы, спасая, убили человека. Военная прокуратура пыталась отмазать служивого, который убил собственного брата, а свалить это всё хотели на нас, представляешь?

Андрей Твити: Несправедливо.

Евгений Дьяков: Да. По крайней мере, никого не посадили: ни его, ни нас. Но мне сильно не понравилась эта ситуация, я понял, что больше так не хочу. После этого я уволился из скорой и устроился, как мне показалось, на более лёгкую работу в неврологическое отделение.

Андрей Твити: А там что нужно было делать?

Евгений Дьяков: Туда попадают люди после инсульта, также по скорой помощи. Выживаемость таких пациентов примерно 30−40 процентов. Я каждую смену выносил по три-четыре трупа в специально отведённое место, откуда утром их забирали в морг. К слову говоря, в группе риска в основном тучные люди. Таскать полных людей, а точнее, их трупы было очень тяжело. Полгода я так отработал и понял, что с меня хватит. Перевёлся в роддом.

Андрей Твити: Ну в роддоме хотя бы люди рождаются!

Евгений Дьяков: Да, только я работал в послеродовой реанимации с женщинами. В основном с ними всё было хорошо, но тяжело было другое. Там была куча документации, которую я физически не успевал заполнять. Меня просто задрюкали за несоблюдение формальностей, и я ушёл. У меня уже тогда параллельно развивался пирсинг.

Андрей Твити: Слушай, мне вот что интересно. Ты увидел, как друг проколол пупок, и тебе это понравилось. Я вот тоже видел, как прокалывают уши, но пирсером не стал после этого. Почему тебя зацепило и как ты учился колоть?

Евгений Дьяков: Просто пирсинг — это моё, видимо. Учился на ошибках. Плюс у меня же есть знания анатомии. Тогда ещё всё кололось иглами, и я знал эту схему. Мозг всё понимал, оставалось только научить руки. Учился я на людях. Первыми были мои друзья, потом они приводили своих друзей. Сарафанное радио распространялось невероятным образом. Это был 2005 или 2006 год.

Андрей Твити: Тогда был расцвет эмо и прочих субкультур.

Евгений Дьяков: Расцвет эмо вроде был в 2007. Я этого не застал, потому что не состоял в рок-тусовке. Я был бедный студент, который постоянно пахал и учился. Я вообще не вылезал из этого процесса, для меня тусовкой было вечером в общаге взять сиську пива, тогда были «Бочкарёв» и Bagbier. Вот это был мой максимум, чтобы расслабиться.

Андрей Твити: Я просто пытаюсь понять контингент. Кто приходил за пирсингом?

Евгений Дьяков: Студенты.

Андрей Твити: И что они в основном кололи? Пупки?

Евгений Дьяков: Всё подряд: пупки, уши, носы.

Андрей Твити: Сейчас трендовый прокол носа называется септум. А раньше такого не было. Помню, когда-то самый вау-эффект был, если у тебя несколько серёжек сверху уха. А вот этот индастриал, когда через ухо проходит штанга, — это вообще просто космос какой-то. Раньше всё было консервативно, а вот после 2007 пошли тоннели и прочее. Поэтому я и спрашиваю, что тогда кололи.

Евгений Дьяков: В каждое время есть свои тренды, в том числе в пирсинге. В 2007 все, кому не лень, делали тоннели.

Андрей Твити: Вижу, что у тебя уши растянуты. Тоже были тоннели?

Евгений Дьяков: Да. Кажется, я чуть ли не единственный, у кого они остались с тех времён. Мне нравится, я не хочу зашивать их. А в какой-то момент все начали поголовно зашивать тоннели, и мне пришлось учиться шить. Опять же на людях. И я один из немногих специалистов, которые реально хорошо шьют. Даже лучше, чем пластические хирурги, потому что был очень большой поток клиентов, на которых можно было учиться. То же самое с пирсингом: у меня был очень большой поток людей, на которых я набивал руку. Сначала конечно, это было бесплатно, просто как хобби.

Андрей Твити: А где ты делал проколы?

Евгений Дьяков: Сначала у себя в общежитии. Ко мне после учёбы приходили люди, которые заранее со мной договаривались. Я записывал их, пока сидел на лекциях. Мне писали, спрашивали, сколько стоит, я говорил, что сделаю бесплатно. Просто набивал руку.

Андрей Твити: Но украшение они приносили своё, правильно?

Евгений Дьяков: Когда своё, когда нет. Они стоили не так дорого. И таким образом рука набилась очень быстро и легко. Развиваться тоже было легко, хорошо работало сарафанное радио, потому что в Новосибирске на тот момент вообще никто этим не занимался. Что-то делали косметологи косо-криво, как и я тогда, наверное. Хотя, мне кажется, у меня очень хорошо получалось. Возможно, даже к этому есть талант, потому что очень много людей ко мне приходило, я многих обучал и знаю, что есть люди, вообще не заточенные для этого дела. А у меня это просто как-то полетело. Было много «мяса», поэтому научился.

Андрей Твити: Ты тренировался в общаге, но потом это куда-то переросло?

Евгений Дьяков: Да, со временем я осознал, что это уже как-то стыдно: четыре пацана сидят по койкам, а тут девочка приходит, например, соски колоть. Тогда я уже начал понемногу брать оплату. Небольшую, рублей по 200-300, но деньги начали копиться, и я понял, что на эти деньги уже могу снять где-то помещение. Первое было, по-моему, в Доме быта. Я снял полкабинета в подвале за 7 500 рублей. Вторую половину кабинета занимал какой-то татуировщик. Мы, конечно, были знакомы, где-то у нас клиенты пересекались, но мы работали каждый на своей кушетке. Маленькая комнатка, кушетки с одной и с другой стороны. Потом по стечению обстоятельств мы оттуда ушли: то ли закрылся этот салон красоты, то ли их выгнали и нас, соответственно, тоже. Тогда я снял целый кабинет в одном из салонов красоты, тоже в центре — на Крылова, 3. Собственно, там и образовалась большая студия: я делал пирсинг, ко мне начали присоединяться тату-мастера.

Андрей Твити: Там уже появился Piersib?

Евгений Дьяков: Piersib появился, когда я только начал делать первые проколы. Я придумал это название. Пирсинг в Сибири, Piersib по-английски. Когда я снял кабинет, люди начали приходить, знакомиться. В тот момент формировалась некая андеграундная тусовка не просто неформалов, а именно профессионалов, которые начинали работать в этой сфере. Они видели мои горящие глаза, понимали, как я хочу сделать хороший салон, и начинали со мной работать. Конечно, у меня есть определённые условия: если ты со мной работаешь, я подгоняю клиентов, формирую… Как это называется, сейчас модное слово?

Андрей Твити: Клиентская база? Экосистема?

Евгений Дьяков: Точно, экосистема. И вот, я формирую экосистему, будьте добры крутиться в этой экосистеме. И все были реально за. Так я начал заниматься уже не предпринимательством, а полноценным бизнесом. Полноценным ещё и потому, что мы первые, кто поставил кассу и начал официально работать и платить налоги.

Андрей Твити: Первые в индустрии пирсинга?

Евгений Дьяков: Да. Мы начали формировать индустрию в России. Где-то уже такое было, но в Новосибирске не было ни одного салона пирсинга. Потому что как можно колоть дырки нефорам, если у них нет денег? Все так и ржали надо мной, когда я уходил из медицины. Я же бросил учёбу на шестом курсе. Поговорил с собой и понял, что не хочу ни врачом быть, ни ещё кем-то, значит, из медицины я ухожу.

Андрей Твити: В тот момент ты уже начал нормально зарабатывать?

Евгений Дьяков: Да, уже тогда в Доме быта у меня потихонечку пошли деньги. Я перевалил порог заработной платы среднестатистического врача. Я понял, что врачебный авторитет мне не нужен, и я не хочу быть в медицине, а хочу именно в свой салончик. Я просто послушал себя. Но ржали надо мной дико: «Ты что, всерьёз будешь всю жизнь пупки колоть?» Иронии было много, люди смеялись.

Андрей Твити: И где они теперь, да?

Евгений Дьяков: Возможно, они где-то есть. Но главное, что я сделал то, что хотел. И по факту я стремился в первую очередь быть счастливым, а не зарабатывать много денег. Но я посмотрел на людей, которые работают в медицине. А я очень наблюдательный человек. Я увидел, что врачи ходят очень грустные, уставшие. Я примерил эту роль на себя и понял, что не хочу так. В свой салон я прихожу с радостью, и мне платят за то, что я люблю делать.

Андрей Твити: Ты говоришь, что ты сначала снимал кабинет в салоне красоты?

Евгений Дьяков: Да, но потом салон закрылся. Может, дело во мне 😄 Старый салон съехал, и мы воспользовались моментом — сняли помещение полностью.

Андрей Твити: То есть вы остались на том же месте?

Евгений Дьяков: Да. Подошли новые специалисты, которые хотели работать со мной — ребята-татуировщики. Клиентов было много. Там я встретил свою супругу: она пришла делать пирсинг, мы познакомились и начали встречаться. Оказалось, она тоже хотела заняться татуировкой. Её быстренько научили, и она стала работать.

Андрей Твити: А как вообще люди приходят в татуировку?

Евгений Дьяков: У каждого своя история.

Андрей Твити: А твоя жена как пришла к этому?

Евгений Дьяков: Кризис 2008 года. Она пришла ко мне делать пирсинг, у нас начались отношения. На её прежней работе сильно сократили зарплату, хотя клиентов там тогда стало больше, как и у нас. Кстати, парадоксально: в каждый кризис количество клиентов у нас почему-то растёт.

Андрей Твити: Может, потому что люди приходят за быстрым дофамином, хотят себя порадовать?

Евгений Дьяков: Да, может быть. И вот я говорю: «Всё, увольняйся, пожалуйста, сиди дома. Я буду зарабатывать». В принципе, денег хватало. Она уволилась и начала развиваться творчески. Оказывается, она рисовала! Однажды я пришёл домой и увидел свой портрет. Говорю: «Ты умеешь рисовать?». Она: «Да я же тебе говорила». Прослушал, видимо 😅 И я предложил её попробовать себя в татуировке, тем более мне нужны были специалисты. Она решила попробовать и научилась просто по щелчку — у неё к этому был талант. Первым клиентом, точнее, «мясом», на котором она тренировалась, была мама.

Евгений Дьяков: У каждого мастера, который приходит к нам в студию, абсолютно своя история, свой уникальный случай. Не было такого, чтобы пришёл, мы его научили, и он давай колоть.

Андрей Твити: Нужно как минимум уметь рисовать.

Евгений Дьяков: Конечно, у татуировщика должны быть художественные навыки. А у пирсера нет. Вот у меня нет художественных навыков, но они мне и не нужны. У меня есть основы медицины, анатомии, безопасности.

Андрей Твити: Если говорить о пирсинге, можно ли как-то не так проколоть, с осложнениями? Не твои случаи, а вообще в целом можно ли сделать прокол так, что потом что-то пойдёт не так?

Евгений Дьяков: Как и в любой области. Можно неправильно построить дом, так что он рухнет. Конечно, если неспециалист считает себя специалистом, то он делает что попало. А можно сделать хорошо, но столкнуться с осложнениями, потому что клиент может не так заживить прокол.

Андрей Твити: Получается, ответственность клиента тоже есть?

Евгений Дьяков: Да, ответственность лежит на нас обоих. Нам главное правильно проколоть и рассказать, как ухаживать за проколом. А клиентам — довести всё до конца. Это как врач пришёл, назначил лечение, а ты его не соблюдаешь.

Андрей Твити: Ты сказал, что люди начали приходить к тебе в салон. Они поверили в твою идею или это была трендовая история? Это же был как раз 2005, 2006, 2007?

Евгений Дьяков: Да. Знаешь, когда человек загорается идеей, рассказывает о ней и вообще общается с другими с горящими глазами, автоматически как-то начинают притягиваться события, люди. Все хотят поучаствовать, помочь тебе в этом либо поработать с тобой.

Андрей Твити: Да, есть такое.

Андрей Твити: Ты сказал, что развивал эту индустрию. Что ты для этого делал, как прививал интерес и вообще прикладывал ли усилия для этого?

Евгений Дьяков: Конечно, очень много. Мы старались не то чтобы поменять аудиторию, но расширить её — вывести тату и пирсинг из неформальной тусовки к обычным людям. И понятно, что тогда это был интуитивный маркетинг, как я его называю.

Андрей Твити: Расскажи, что это.

Евгений Дьяков: Если сейчас есть чёткие инструменты для популяризации определённых моментов, то тогда мы такие: о, а давайте тусовку сделаем и назовём её Piersib Party! И мы собрали тусовку рокеров, электронщиков, чилл-аут. По-моему, только рэперов не собирали. Было несколько сцен. И мы начинали просто объединять тусовки. У Piersib Party была бешеная популярность.

Андрей Твити: А сколько таких тусовок было?

Евгений Дьяков: Семь или восемь. Мы потом подстроились под Хэллоуин — это хорошо срабатывало, потому что на Хэллоуин все наряжаются, татуировки, пирсинг тоже в тему. Причём мы на этих же тусовках и делали пирсинг. Татуировки нет, потому что это более сложный процесс. Сейчас уже мы не можем себе такого позволить, потому что в индустрии пирсинга и татуировки мы налаживали процессы безопасности. Если раньше можно было чудить и тренироваться на ком-то и ничего тебе за это не будет, то сейчас уже индустрия не позволит такое сделать, потому что мы сами выстроили вот эту систему безопасности и начали её транслировать. Люди увидели, что пирсинг — это не только модно, но ещё и красиво. Мы начали делать хорошие дорогие украшения, добавлять камешки. Ты не просто металлом увешался — здесь уже начинается эстетика в пирсинге. А потом мы показали, что это может быть ещё и безопасно: у нас абсолютная стерильность, как в хирургических кабинетах. Мы закупили оборудование по стерилизации, и не каждая клиника может таким похвастаться.

Андрей Твити: Это вы сейчас так выросли, и мы к этому придём. А пока мне интересно узнать о тусовках. Это же не бывает так, что ты организовал первую вечеринку, и сразу все пришли. Сколько людей было сначала?

Евгений Дьяков: Да практически сразу так и получилось, потому что мы делали это безвозмездно и по фану. Просто решили сделать тусовку для клиентов, у нас тогда их немного было, все друг друга знали. Тогда как раз начиналась эра «ВКонтакте», и мы на стене разместили приглашение: «У нас тусовка, приходите». И реально все пришли. Объявили следующую тусовку — пришло в три раза больше людей, следующую — ещё в три раза больше. Я помню, мы потом смотрели независимые обзоры: люди говорили, что таких очередей в Новосибирске не видели ни разу. А у нас реально были очереди. Не из-за того, что мы не пропускали людей, а просто они не могли зайти в клуб, настолько он был забит. Конечно, мы тем самым популяризировали студию. И в целом, мне кажется, мы привлекли внимание к этой индустрии.

Андрей Твити: Это действительно помогло для привлечения клиентов?

Евгений Дьяков: Конечно. Мы очень громко заявили о себе.

Андрей Твити: А с чем была связана такая популярность вечеринок? Вы кого-то приглашали из известных звёзд?

Евгений Дьяков: Да, местных. Потом начали приглашать коллективы поинтереснее, например, в последний раз были KILL KILL KILL ALL DJs! — дочерний проект «Психеи». Приглашали Grizzly Knows No Remorse — это очень крутые рокеры. Мы тогда снимали аэропорт «Новосибирск-Северный», потому просто уже не помещались в клубы. И вот после последней тусовки, которую мы сделали в аэропорту, я решил, что хватит.

Евгений Дьяков: Эра тусовок длилась много лет. В какой-то момент я понял, что наши клиенты выросли. Они пришли, немного потусили, увиделись со знакомыми и к полуночи собрались домой. Я стоял на входе, спрашивал, почему они уходят. Мне отвечали, что завтра на работу, у них дети. Всё, какие тусовки? Мы о себе заявили и начали работать на качество. И формат Piersib Party просто себя изжил.

Андрей Твити: Знаешь, наверное, он себя не изжил с точки зрения маркетинга. Если сейчас что-то подобное сделает какая-нибудь маленькая начинающая студия, может быть, у них тоже будет всплеск. Просто ваша аудитория выросла. А ты не думаешь для этой повзрослевшей аудитории делать какие-то другие форматы? Может, ретриты на Алтае.

Евгений Дьяков: Слушай, ну а работать когда? Наша аудитория выросла, но эти люди не перестали быть нашими клиентами, и мы с ними работаем. Сейчас же уже пошло второе поколение — дети наших клиентов. Я в этой области уже 19 лет, и родители, которых я колол, приходят с детьми, чтобы я сделал пирсинг уже им.

Андрей Твити: Круто! Женя, я помню, что ещё во времена тусовок в Новосибирске проводились тату-фестивали, и Piersib в них участвовал как один из организаторов. Можешь рассказать об этом?

Евгений Дьяков: Точно, я уже забыл. Да, по примеру того, как это проводилось в Москве и в Питере, мы решили сделать сибирский тату-фестиваль. Первый раз это было без моего участия, а потом я уже подключился. Организаторы увидели, как я формирую комьюнити, как устраиваю тусовки, которые всем нравятся. И они меня пригласили. Для меня это было важно, чтобы популяризовать тату: у меня в студии делаются татуировки, работает очень много мастеров, и мне надо эту тему продвигать, чтобы поток клиентов был больше. Я включился, и мы сделали несколько реально крутых тату-фестивалей, приезжало очень много людей. Я думаю, цель была достигнута: я вывел на новый уровень тату-фестивали, популяризовал эту тему, прорекламировал себя.

Андрей Твити: Ещё я помню, что в те годы ты занимался организацией концертов.

Евгений Дьяков: О, это да. После вечеринок мы решили, почему бы не попробовать. Было предложение, тогда собирались приехать такие группы, как Limp Bizkit, KoЯn…

Андрей Твити: Ты знаешь, это парадоксально, но у них сейчас какой-то ренессанс. Ты обращал внимание, что KoЯn, Offspring, Green Day, Limp Bizkit, Blink-182 — все эти группы, которые в 2005-2007 годах были популярны, сейчас снова начали ездить в туры, давать концерты, записывать альбомы? Они же молчали очень долго, а теперь старики решили воскреснуть.

Евгений Дьяков: Ну, до России они уже не доедут.

Андрей Твити: К сожалению, да. Но то, что такого уровня звёзды приезжали в Новосибирск — это же бомба!

Евгений Дьяков: Вообще, у меня аж мурашки!

Евгений Дьяков: Так вот, нам предложили просто поучаствовать. Мы выступали как организаторы и как соучредители этого проекта, вложились деньгами. И чтобы опять же популяризовать Piersib, мы сделали монополию по продаже билетов именно в студии.

Андрей Твити: Слушай, хороший ход!

Андрей Твити: Да, очереди тоже выстроились километровые. Половина не верили вообще, что Limp Bizkit либо KoЯn приезжают в Новосибирск.

Евгений Дьяков: Приходишь, а там кавер-группа, да? 😄

Евгений Дьяков: Да 😄 Но концерты всё-таки состоялись, и это тоже нам дало большой профит.

Андрей Твити: Насколько я помню, была ситуация, что какую-то из металлических групп запретили православные активисты?

Евгений Дьяков: Да, тогда активировались православные активисты. Случайным образом нам предложили поучаствовать в организации концерта группы Behemoth. Я вообще против ничего не имею: музыка и музыка, кому-то нравится, кому-то нет. А мне главное сделать небольшой пиар. Православные активисты сделали своё дело — концерт не состоялся. Деньги, по контракту невозвратные, были уплачены группе.

Евгений Дьяков: Потом мы вложились в концерт группы «Океан Ельзи», и произошло практически то же самое: случился майдан, группу в России запретили, а деньги уплачены, и по контракту они невозвратные. Такие были два факапа.

Андрей Твити: Кстати, я сразу подумал, что это был, с одной стороны, классный коммерческий ход — зациклить всю продажу билетов на студии. А с другой стороны, не очень классный, потому что за возвратом все пришли потом опять в студию.

Евгений Дьяков: Пришли, так и было. Мы возвращали деньги за билеты.

Андрей Твити: Это печально.

Евгений Дьяков: Да ничего страшного. Если хочешь заработать деньги, ты так или иначе идешь на риск. Сотрудники, которые на тебя работают, остаются вне зоны риска — с ними всё должно быть стабильно и спокойно. А рискуешь деньгами ты.

Андрей Твити: Сейчас студия Piersib находится в другом месте. Расскажи, почему так вышло?

Евгений Дьяков: Да, сейчас Piersib находится в самом центре Новосибирска, в отдельном здании около оперного театра. Мы развивались, и нам не хватало места. Небольшая предыстория: я очень хорошо посылаю сигналы во Вселенную, хорошо с ней разговариваю. Кто-то считает это бредом, для кого-то это философия жизни, а у меня это просто рабочий инструмент. И я просто говорю…

Андрей Твити: У тебя есть телефон Вселенной? Я тоже, может, наберу 😄

Евгений Дьяков: А там прямой: 8-800… 😄 В общем я говорю, что нам нужно новое помещение. Приходят новые сотрудники, у нас становится больше клиентов, и мы не уже помещаемся, как огурцы в бочке. И только я начинаю это у себя в голове формировать, как приходит хозяйка помещения, которое мы арендовали, и говорит, что мы должны съехать через месяц. Это был шок для меня. Ни фига себе, я другое загадывал! А нам съезжать надо, ну где справедливость? Я пошёл по городу искать помещение и нашёл в два раза больше и практически по той же цене.

Андрей Твити: Обалдеть!

Евгений Дьяков: Мы за месяц сделали ремонт и переехали на новое место. Вселенная хорошо сработала 😄

Андрей Твити: Но это, наверное, была стрессовая история?

Евгений Дьяков: Конечно, любой переезд и любые перемены — это стресс.

Андрей Твити: А это как-то сказалось на сотрудниках и клиентах? Или им было всё равно, куда, главное в Piersib? И они просто шли конкретно на название, на бренд, к тебе, не привязываясь к месту.

Евгений Дьяков: Да, Piersib в тот момент уже стал брендом, который действительно знали. Думаю, если бы мы открылись на крайняк в подвале, к нам бы всё равно шли. Потому что идут на бренд и на людей, а не на помещение. По большому счёту помещение нужно нам, чтобы комфортно работать и принимать людей. И это уже статус, когда люди приходят в приличное и комфортное помещение. Опять же, это вторично: люди всё равно придут на тебя, потому что они знают тебя и уверены в тебе. Люди идут ещё и за уверенностью.

Андрей Твити: Это старые. А новый клиент тебя не знает, и ему нужно показать, почему именно ты, а не кто-то другой.

Евгений Дьяков: А вот этим мы не занимаемся. Знаешь, почему? К нам не приходят холодные клиенты, и нам не приходится каждый раз рассказывать о себе. Каждый новый человек, который к нам приходит, уже подготовлен, ему продали нас. Это философия: поработать с человеком так, чтобы он стал твоим адептом, и тебе не надо будет вкладываться в рекламу и заниматься операционкой. Клиенту уже рассказали про тебя и твои шутки, как всё классно делать, какие украшения есть. Человек приходит подготовленный, и у вас сразу возникает коннект.

Андрей Твити: Я недавно был у тебя в гостях и видел несколько клиентов, которые пришли по разным причинам: кому-то нужно было почистить изделия, кто-то прокол собирался делать. То, что ты говоришь, действительно, очень важно. Клиент приходит подготовленным, и за тебя уже работает имя. Но и ты максимально вовлечён в процесс, потому что любой клиент обязательно зацепится за тебя, и вы будете общаться минимум пять минут. И у меня сложилось такое впечатление, что ты действительно знаешь этих людей: какую-то их историю, когда они что делали, где они работают. Вам есть о чём поговорить. И вот на это, мне кажется, люди тоже хорошо реагируют. Они чувствуют, что ты не просто, как конвейер, проколол и пошёл к следующему. Ты тратишь силы, энергию на развитие отношений.

Евгений Дьяков: Это происходит только потому, что я люблю людей и своё дело. Причём, когда ты любишь людей и формируешь команду, вокруг тебя собираются абсолютно такие же люди. И вообще, мне кажется, это фатальная ошибка, если ты устраиваешься в сферу услуг без любви к людям. Ты выгоришь очень быстро. Случаются такие факапы, когда люди к нам устраиваются так, но они долго не работают: либо их увольняют, либо они сами уходят. А по людям, которые у нас очень долго работают, видно, что они горят, живут, радуются. Они счастливы, они находятся на своём месте.

Андрей Твити: Если говорить о сотрудниках, есть ли у тебя принцип найма людей? Ты берёшь к себе в студию персонал, который можно обучить или ты ищешь сразу идеальных специалистов?

Евгений Дьяков: Я лучше сам научу человека, чем он придёт и будет делать всё не так.

Андрей Твити: Значит, у вас есть обучение перед началом работы?

Евгений Дьяков: Да, конечно. Если это пирсеры, я их в любом случае обучаю и контролирую. И даже когда они становятся мастерами, я смотрю, и если где-то есть ошибки, исправляю. Я беру всё это на себя, потому что мастеру нужен опыт. А у меня, как ни крути, самый большой опыт среди мастеров, которые сейчас в Новосибирске. Я уже динозавр.

Андрей Твити: А когда ты обучаешь человека, нет риска, что он через какое-то время уйдёт?

Евгений Дьяков: Конечно, есть. Каждый человек может уйти. И были случаи, когда люди уходили и формировались целые студии, в которых все сотрудники — те, кто раньше работал у нас. Но куда деваться? Ты идёшь на этот риск, потому что в любом случае готовишь специалиста под себя.

Андрей Твити: Здесь можно ещё, знаешь, философски подумать. Ты растишь специалиста, и когда он уходит в свою студию или куда-то ещё, ты тем самым делаешь рынок более профессиональным. Ты влияешь на рынок в плане качества, тем самым растёт уровень рынка, и это тоже хорошо.

Евгений Дьяков: Кстати, да. И в любом случае, кто первый, тот первый. И от этого всё равно никуда не деться. Конечно, где-то внутри я очень сильно переживаю, когда действительно хорошие специалисты уходят. И не все уходят потому, что открыли свой салон. Бывают разные причины, по которым люди уходят из студии или из индустрии. Текучка хоть и небольшая, но есть. Конечно, из-за этого переживаешь, потому что в каждого человека вкладываешься не только временем, но и эмоциями, энергией, знаниями. И это, как правило, те знания, которые передаются из уст уста, их не получишь в учебных заведениях.

Андрей Твити: Были ли какие-нибудь интересные или забавные истории, связанные с проколами? Какой-нибудь необычный пирсинг?

Евгений Дьяков: Недавно вспоминал, как мы парню устанавливали в грудь чип на пирсинг. Он сам его заказал и просто пришёл к нам, чтобы установить. Этот чип начинает вибрировать, как только парень поворачивается на север.

Андрей Твити: Зачем ему это нужно? Он путешественник?

Евгений Дьяков: Он увлекается кибернетикой. Увидел, загорелся этой идеей, обратился к нам. Этот чип снимается, пирсинг остаётся. И к чему приводит. После одного-двух месяцев парень снимает чип и уже без него понимает, где север. Мозг, видимо, привыкает.

Андрей Твити: Так а зачем это ему нужно?

Евгений Дьяков: Ну классно же. Такая вот прикольная идея.

Андрей Твити: Ты так классно рассказываешь про студию, но за 19 лет наверняка случались какие-то факапы и кризисные моменты. Расскажи об этом.

Евгений Дьяков: Со стороны всё гладко, и движение постоянно идёт вверх. Но мы же понимаем, что бизнес так не работает. Всегда есть моменты, которые заставляют нас либо исправиться, либо закрыться. И я считаю, что каждая ситуация — кризис или факап, какое-то серьёзное происшествие — даёт опыт, который ты можешь в дальнейшем использовать. Расскажу об одном из таких печальных опытов. Не помню, кто-то мне внушил или я сам где-то услышал идею, что нужно построить бизнес, поставить человека и спокойно наблюдать со стороны, как это работает. Я поверил и решил эту идею реализовать, когда у нас всё реально хорошо работало. Подумал, что попробую себя в другом бизнесе, а чтобы студия дальше развивалась, поставлю управляющего. Я поставил человека на эту должность, дал ему все полномочия и сам тогда занялся бизнесом с компанией NL. Помнишь такую?

Андрей Твити: Помню, она и сейчас существует.

Евгений Дьяков: Да, существует, у неё всё хорошо. А тогда только пошёл взлёт, и мы решили тоже прокатиться на этой волне. Получилось неплохо: мы стали топ-лидерами, нам подарили «Мерседес». У нас была большая структура, которая действительно хорошо зарабатывала.

Андрей Твити: Для тех, кто не знает, NL — это компания, которая занимается сетевым маркетингом, продаёт БАДы, уходовые средства, косметику.

Евгений Дьяков: Да, там много продукции, которая реализуется с помощью сетевого маркетинга. Я ничего не имею против такой модели и просто решил попробовать. Для меня было важно то, что там ты набираешь команду и работаешь с большой группой людей. У нас в структуре было больше 5000 человек, и всю эту команду надо было держать. Для меня это была наработка лидерского опыта.

Андрей Твити: Ты как-то смотрел на это в разрезе студии?

Евгений Дьяков: Нет, это был совершенно другой опыт. И мне было интересно именно выделить лидерские моменты в другом бизнесе, потому что там я оттачивал навыки публичных выступлений, сторителлинга, продаж. У нас постоянно были тренинги, и я очень много узнал. Но, развиваясь в этом направлении, я чуть не потерял студию.

Андрей Твити: А что случилось?

Евгений Дьяков: Я не хочу ничего плохого сказать об управляющем, но это была не его студия. У него были какие-то свои планы и не было мотивации за людей. В своей студии у меня есть ответственность за саму студию, за людей, которые там работают, за себя, за свою семью. Студия по сути кормит всех, кто участвует в её работе. Ответственность за то, что ты делаешь, видимо, нарабатывается с опытом либо внушается человеку с молоком матери. Такой ответственности не было у моего управляющего.

Андрей Твити: Ты имеешь в виду, что наёмный сотрудник обладает пониженной ответственностью по сравнению с основателем компании или её владельцем?

Евгений Дьяков: Не всегда. Бывает, наймёшь человека, а у него ответственность намного выше. Ну вот у меня так не получилось. Когда я вернулся и огляделся, что творится в студии, я понял, что мы сидим в миллионных долгах. И Piersib не только в финансовой регрессии, но и в моральной. У человека просто не получилось управлять, и мы приняли решение расстаться. Я вернулся, взял ответственность на себя, никого не обвинял, и мы взлетели заново. Но NL пришлось оставить.

Андрей Твити: Когда ты вернулся из NL, произошли изменения: студия улучшила своё оборудование, атмосферу внутри. Как ты к этому подходил?

Евгений Дьяков: Ничего радикального мы не делали: улучшили атмосферу в студии, провели рекламные компании, модернизировали чуть-чуть оборудование. Всё это просто кратно начало приносить пользу.

Андрей Твити: Насколько я знаю, у вас произошла своеобразная смена парадигмы.

Евгений Дьяков: Я вообще любитель смены парадигмы. Кто не знает, парадигма — это определённый взгляд на какие-то вещи. Например, мы можем смотреть на мох, и каждый человек по-разному опишет то, что видит.

Андрей Твити: Да, кстати, за кадром ты мне сказал, что ты ешь мох 😅

Евгений Дьяков: Да, но не стабилизированный, а настоящий ягель. Я человек северный, мне нравится.

Андрей Твити: Я даже не думал, что его, оказывается, можно есть.

Евгений Дьяков: Ну, его едят только олени 😄 Он совершенно безвкусный, но я придумал, как его есть: пропитываю сладкими сиропами, потом сушу и получается десерт. Такой мховый крекер. Его можно так пропитывать чем угодно, я вот в последний раз медовухой пропитал. Правда, не дождался, пока он высохнет: кинул, как чайный пакетик, и высосал его. Прикольно, я просто люблю экспериментировать. Это тоже смена парадигмы, а каждая смена парадигмы — это виток в развитии. По крайней мере, у меня так было. Я никогда ни у кого другой опыт по этому поводу не брал.

Андрей Твити: Мне кажется, медовухой можно что угодно пропитать 😄 Но вернёмся в Piersib. Как ты придумал эти перемены?

Евгений Дьяков: А хрен знает, просто в голове сидела мысль, что я хочу по-другому. Как начать зарабатывать больше? Сделать то же самое, только по-другому. Я для себя определил, что мы зарабатываем на услугах пирсинга. В этой парадигме мы работали, как работают все студии. И я подумал: если хочешь зарабатывать больше, надо поменять парадигму. После долгих раздумий и рассуждений я понял, что мы зарабатываем на продаже украшений. Грубо говоря, пирсинг — это лишь способ продать украшения. По сути, процесс тот же самый. Но когда ты фокусируешься на продаже украшений, ты можешь сделать один прокол, а украшений в него продать десять. Соответственно, мы расширяем ассортимент украшений и нанимаем человека, который красиво всё это преподносит: например, не просто сделать пирсинг и носить его всю жизнь, а менять украшение под сезон,. Таким образом мы стократ увеличили свой доход.

Андрей Твити: А чистку украшений нужно делать?

Евгений Дьяков: Конечно. Раньше люди сами чистили украшения, но и украшения были другими: просто шар, железо, там нечего чистить. А сейчас где-то камешки, кристаллы…

Андрей Твити: Всё это окисляется, да?

Евгений Дьяков: Нет, не окисляется. Просто есть естественные выделения человека: пот, кожа шелушится. И украшения могут забиваться. Конечно, это тоже стало дополнительной услугой.

Андрей Твити: И как раз человек пришёл за чисткой, посмотрел на витрину, увидел что-то новенькое и купил.

Евгений Дьяков: Да, поэтому витрина у нас очень красивая, вся подсвечена, чтобы нам самим было приятно выбирать с клиентом украшения.

Андрей Твити: Ну да, когда я пришёл в студию недавно, я заметил, что очень многое действительно кардинально изменилось. И витрины появились большие, и стало видно, что студия занимается именно пирсингом. Раньше складывалось впечатление, что уклон даже где-то больше в сторону татуировки. А сейчас понятно, что это больше именно про украшения, про пирсинг, про эстетическую медицину, если так можно сказать.

Евгений Дьяков: Да. А следующий этап — поменять парадигму в татуировке. Думаю об этом уже не первый год и уверен, что мы всё-таки придём к этому.

Андрей Твити: А украшения, которые вы продаёте в студии, можно купить только у тебя или где-то ещё?

Евгений Дьяков: По сути их можно купить где угодно, где продаются украшения. Наши украшения продаются на маркетплейсах.

Андрей Твити: Вы продаёте их тоже от Piersib?

Евгений Дьяков: Да. Иногда наши постоянные клиенты уезжают в другие города, но им не хочется покупать украшения в других местах — вдруг говно какое-нибудь продадут. А у нас реально очень хорошие украшение. И клиенты могут заказать их на маркетплейсах Wildberries и Ozon. Плюс в том, что мы там продаём только стерильные украшения, и человек точно знает, что его никто не трогал. Даже если человек делает возврат, он всё равно возвращает украшение в стерильной упаковке.

Андрей Твити: Ты сказал, что в пирсинге три составляющих, правильно?

Евгений Дьяков: Да. Хороший прокол, качественное украшение и правильное заживление.

Андрей Твити: Поговорим об заживлении и уходе. Как вы с ним работаете?

Евгений Дьяков: У меня была мечта сделать идеальное средство для заживления, и я долго к этому шёл.

Андрей Твити: Из средств для заживления я знаю хлоргексидин.

Евгений Дьяков: Да, им пользовались раньше, когда не было альтернатив. Меня он не устраивал, но другого ничего не было. Он назначался давным-давно, больше 15 лет назад. Потом пришёл мирамистин — дорого, но лучше. Мы стали назначать мирамистин, потому что он менее токсичный, более мягкий. Но он меня тоже не устраивал. Это хороший антисептик, который нельзя применять больше недели.

Андрей Твити: А почему нельзя?

Евгений Дьяков: Потому что происходит привыкание. И ещё у каждого средства есть определённый уровень токсичности. Поэтому я думал, гадал, делал много попыток и в итоге создал своё средство. Это антисептик с заживляющим эффектом. Можно сказать, это как мирамистин, только лучше и ещё и заживляет. Я разработал формулу, была команда, с которой мы всё тестировали, причём как на себе, так и на клиентах: кто как заживает. И наконец-то это средство появилось. Я считаю, что это идеальное средство на сегодняшний день не только в этой индустрии для заживления, но и на фармрынке антисептиков в целом.

Андрей Твити: Под антисептиком ты имеешь в виду средство, которым в коронавирус можно было бы протирать руки?

Евгений Дьяков: Да, только не на спиртовой, а на водной основе. Он абсолютно не токсичный, его можно постоянно применять, он воздействует на абсолютно всю микрофлору, вирусы, бактерии. То есть по всем факторам он выигрывает вообще среди всех. Ради этого средства пришлось открыть целую компанию, потому что Piersib — студия, а не производственная компания. Мы оказываем услуги, а не производим продукт. Поэтому нужна была новая компания, уже фармацевтическая — это серьёзный бизнес, тяжёлый для меня, новый. Мы до сих пор барахтаемся: продукт есть, а запускать его в массы мы только-только начинаем сейчас.

Андрей Твити: А как вы это делаете?

Евгений Дьяков: У нас хорошие продажи через маркетплейсы Wildberries и Ozon и через студии пирсинга, которые назначают наши средства по уходу за пирсингом.

Андрей Твити: Это средство придумано и сделано в Новосибирске?

Евгений Дьяков: Да. Я придумал его и нашёл формулу здесь, в студии, а компанию мы открыли в технопарке в Кольцово.

Андрей Твити: Почему именно там?

Евгений Дьяков: Это стратегически очень важно, всё-таки Кольцово — наукоград, а это инновационный продукт. Мы решили компанию основать там и там же запустить производство.

Андрей Твити: Получается, там у тебя работают отдельные сотрудники, нацеленные исключительно на производство этого средства? Кстати, как оно называется?

Евгений Дьяков: Средство называется «Мистодин».

Андрей Твити: Похоже на мирамистин.

Евгений Дьяков: Да, как будто внебрачный сын мирамистина и хлоргексидина 😄

Андрей Твити: А можно ли завезти его в аптеки, в медицинские учреждения?

Евгений Дьяков: В двух аптеках в Новосибирске уже продаётся «Мистодин». Но чтобы завезти его во все, требуется не один год. Для этого нужна документация, которая очень долго делается. Мы к этому идём, поэтому рано или поздно «Мистодин» зайдёт в аптеки, а потом и в медучреждения. Единственное: я не хочу это делать по тем правилам рынка, которые существуют на сегодняшний день.

Андрей Твити: А почему?

Евгений Дьяков: Знаешь, я бизнесмен-романтик, который никогда не берет и не даёт взяток. Я никогда не сидел на откатах, а в медицине этого очень много. Там всё через госзакупки, а значит, могут быть откаты. Короче, не моя история. Я не хочу этим заниматься, хочу остаться чистым хотя бы для себя и быть уверенным, что у меня действительно правильный честный бизнес. Как дальше пойдёт, я ещё не знаю. Возможно, мы создали такой продукт, что действительно все будут, грубо говоря, рвать жопу, чтобы его заполучить, и нам просто не нужно будет давать никакие откаты и взятки для продвижения этой темы.

Андрей Твити: А сейчас «Мистодин» пользуется спросом?

Евгений Дьяков: Конечно. У нас сейчас очень большие продажи, но не через аптеки и медучреждения, а через маркетплейсы.

Андрей Твити: Может быть, твоя харизма, вера в продукт и вот эта способность делать запросы во Вселенную снова помогут в этот раз.

Евгений Дьяков: Обязательно. Если уж создавать что-то, это должно быть классно, чтобы не пришлось потом из кожи вон лезть для продвижения. Если ты сделал студию, она должна быть классной, чтобы люди сами хотели туда попасть. Если ты делаешь что-то хорошо, люди к тебе сами пойдут, сильно рекламироваться не придётся. Так же и с антисептиком у нас получается: мы сделали классный продукт, который начал уже сам себя продавать.

Андрей Твити: Женя, как ты видишь себя и студию Piersib лет через 10? Ты можешь себе представить, что продолжаешь делать проколы?

Евгений Дьяков: Однозначно да. Меня клиенты не отпустят. Скоро вырастет второе поколение и приведёт третье поколение. У меня есть постоянные клиенты, которые в любом случае захотят сделать у меня пирсинг. И я вряд ли им откажу, потому что я обожаю это делать. Смогу ли я продолжать работать по состоянию здоровья, не знаю, но буду к этому стремиться. Я не собираюсь бросать профессию. У меня был такой бзик, на год я уходил, потому что мы создавали «Мистодин». Мне просто нужно было фокус внимания переместить. Студией я занимался, но не колол. А сейчас вернулся и опять вдохновлён, меня от этого шарашит.

Андрей Твити: Это просто был большой отпуск от проколов.

Евгений Дьяков: Ага, от проколов именно. В общем, да, через, через 10 лет… Я вообще не знал, что через 19 лет вот такое будет! Некоторые, знаешь, строят планы, кем они видят себя через 5-10 лет. Я никогда не мог ответить на эти вопросы. Но будет что-то интересное. Может, новая компания, потому что у меня есть идея сделать ещё одну студию с пирсингом, но немножко в другом формате — опять же смена парадигмы. Пока не буду рассказывать. Когда сделаю, покажу.

Евгений Дьяков: Ещё у меня есть идея для ювелирного бренда. Мы мало-помалу сейчас занимаемся производством ювелирных украшений. Пока объёмы небольшие, чисто для своей студии, для внутреннего пользования. Но хочется и здесь поменять парадигму и сделать совершенно новые украшения. И вот тогда будет целая ювелирная компания. Название ей я уже придумал.

Андрей Твити: Круто! Жень, можешь дать совет предпринимателям, которые в данный момент находятся в начале пути?

Евгений Дьяков: Я не буду настраивать на проблемы — они в любом случае пройдут и на бизнес никак не повлияют. Лучше скажу, как выстроить правильный хороший бизнес. Нужно найти хорошую и добрую идею, которая будет приносить людям пользу, и просто пахать, пока не получится. А предела никогда не будет, поэтому и бизнесмен, и предприниматель — это человек, который постоянно херачит. 25 часов в сутки, 8 дней в неделю. Придётся с этим столкнуться. Не будет такого, что ты открыл бизнес и сложил лапки, потому что вся ответственность лежит на тебе. Ты должен и обучать сотрудников, и принимать сотрудников, и разговаривать с сотрудниками как на профессиональном уровне, так и просто на какие-то личные темы. Потому что ты для них лидер.

Андрей Твити: А как думаешь, зачем это нужно предпринимателю?

Евгений Дьяков: А мы без этого мы не можем. Видимо, есть такое в голове: ты предприниматель, ты вот такой человек по жизни. Наверное, это так работает. Как сказать словами из книжки, я не знаю. Я мало прочитал, я мало общался с другими бизнесменами. В моём круге практически нет людей, которые действительно занимаются бизнесом, поэтому всё я узнаю из своего опыта. Да, было много ошибок, много факапов, но это привело только к наработке опыта. Теперь, наверное, осталось научиться, как делиться этим опытом с другими бизнесменами. Ну, будут бизнесмены, которым понадобится мой опыт, научусь и делиться им.

Андрей Твити: Это верно. И ты уже поделился своим опытом, как минимум через наш подкаст.

Евгений Дьяков: Да, надеюсь, что это было полезно и интересно.

Андрей Твити: Жень, можно сказать, что ты тот человек, который делает Новосибирск красивее за счёт бьюти-индустрии, пирсинга и татуировок. Спасибо, что пришёл. И до встречи!

Евгений Дьяков: Спасибо. До свидания!